«ЗЕНИТУ» - 95. Воспоминания легендарного тренера
На дворе был кризис 1998 года. Деньги я отдал начальнику команды. Все собрались, и я сказал: «Ребята, это - в премиальный фонд»
Мы продолжаем публикацию большого разговора с олимпийским чемпионом, заслуженным тренером СССР Анатолием Бышовцем, который в 90-е годы работал в петербургском «Зените» и сборной России.
- Анатолий Фёдорович, от игроков не раз слышал о том, что у вас футболисты всегда получали достаточно внимания, что вы создавали комфортные условия с материальной точки зрения. За счет чего?
- Это стало возможным по той причине, что материальный фонд уже использовался только по назначению. Расходов на договорные матчи, на судей не было. Ведь как бывает? Клуб играет договорные матчи, клуб платит сопернику, судьям, а потом еще и премиальные игрокам за победу. Вот так появляются долги. Нам тяжело давалось становление, потому что требовалось объединить игроков. Из-за кадровых потерь (об этом подробно говорилось в предыдущих частях интервью) нарушались игровые связи. А новую команду надо было создавать в кратчайшие сроки.
Впрочем, все сборные, которые я тренировал, формировались так же, начиная с юношеской, олимпийской и главной национальной команды 1992 года. Например, за два месяца требовалось создать сборную СССР, чтобы сыграть с Италией в Риме (в 1990 году, отборочный матч чемпионата Европы-1992, который завершился нулевой ничьей в присутствии 53 тысяч зрителей. В составе соперника в нападении тогда блистали Роберто Манчини и Роберто Баджо). Тогда команда создавалась в кротчайшие сроки, как и в «Зените». Так что мне это очень близко.
Команда не боялась играть
- Футболисты «Зенита» понимали, что теперь сами зарабатывают своей игрой?
- Деньги ведь повышают и ответственность. Конечно, если ты их не получаешь, а зарабатываешь. В этом случае повышается ответственность друг перед другом. Иначе как? Ты дурака валяешь, а бабки-то уходят, если переходить на жаргон. Игроки осознали перемены: требовали друг с друга, выровнялись профессиональные отношения. Они стали намного лучше, чем в момент начала моей работы. Внутри команды уже был порядок. Футболисты приняли тренировочный процесс. Мне кажется, вырисовывалась конфигурация игры, которая раскрывала возможности футболистов. При всем этом мы не были творчески закрепощены, футболисты не боялись играть, не боялись ошибиться.
- Это очень важно.
- Не бояться играть - важно. Приведу пример. Онопко в матче с чемпионами мира (сборной ФРГ в 1992 году) ошибается в простой ситуации, когда нужно было вынести мяч. И на следующий матч, где нам противостояли чемпионы Европы (сборная Нидерландов), я его ставлю играть против Гуллита. Тогда возникли вопросы: как так? Я сказал, что есть принцип: игрок ошибся, но нельзя же его сразу убивать.
Схема с ложной «девяткой»
- Вами была создана здоровая атмосфера, оставалось создать новую команду.
- С приходом Герасимца, Максимюка, Овсепяна команда уже была сбалансирована. Нам требовалось добиться гармоничных действий и в атаке, и в обороне. Уровень игры «Зенита» рос, это становилось проблемой для наших соперников. Когда у нас появились в «Зените» основополагающие игроки, сразу выросла конкуренция. Подрос Игонин - и стал игроком основного состава. У нас появился центрфорвард - Гена Попович. Уже определился основной состав с определенной структурой, у этой команды уже появилось лицо. Но особенно игра «Зенита» поменялась после того, как к нам пришел Куртиян. Так появилась конкуренция в средней линии.
- Расскажите подробнее о вашей задумке, которая тогда ставила в тупик многих соперников.
- Мы перешли на систему игры с ложной «девяткой» и сделали это не просто так. Решились на это, потому что были проблемы со здоровьем у Поповича, а Панов еще рос. Так вот, Максимюк и Герасимец действовали на флангах, а Куртиян выдвигался как центральный нападающий. Появлялось место для розыгрыша, игры со второго ряда. Помните, таким стилем игры позднее пользовалась «Рома» (после прихода в римский клуб Лучано Спаллетти, который использовал схему 4-2-3-1 с выдвинутым на острие Тотти. - Ред.), но ведь задолго до этого мы это делали уже с «Зенитом». Все это удалось благодаря Саше Куртияну, который был непредсказуемым и нестандартным футболистом. Его решения ставили в тупик оборону соперника. Он очень хорошо находил слабости и бреши в защитных порядках. Саша был очень хорошим игроком. Но важным было и то, что в «Зените» уже возникла конкуренция за место в основном составе.
«Зениту» нужны были такие, как Герасимец и Максимюк
- Как появился в команде нынешний эксперт нашей газеты Сергей Герасимец?
- У меня с ним длительная история взаимоотношений. Сергей - воспитанник специализированной школы киевского «Динамо». Он рос практически на моих глазах. Мы поддерживали добрые отношения. Когда играли с «Балтикой» на выезде, Сергей был игроком калининградцев. После матча Герасимец подошел ко мне и сказал: «Анатолий Фёдорович, если можно, поговорите с тренером, ведь я свободный агент…». У меня с Ткаченко были хорошие отношения, таким образом я пригласил Сергея. К тому моменту у «Зенита» была необходимость в таких игроках. Благодаря Герасимцу и Максимюку мы не только закрыли фланги, что остро требовалось, - их приход разнообразил выбор тактики.
- Роман Максимюк - тоже ваша находка.
- Говорили, что у него перспектив не было. Но пригласил Романа на просмотр, и он оставил прекрасное впечатление. Герасимец и Вернидуб пришли к нам бесплатно, а за Максимюка мы заплатили символические 10 тысяч долларов. Эти ребята закрыли проблемные места.
- Сложно было Максимюку на первых порах?
- Романа требовалось сделать более искушенным в плане футбольного образования. Вы уже представляете, какой была конкуренция в средней линии на тот момент. Структура игры уже позволяла нам перестраиваться по ходу встречи в зависимости от результата. Мы могли выстраивать игру за счет флангов, использовать недостатки соперника.
Куртиян выполнял роль ложной «девятки», его роль была креативной. Он был игроком с тонким чувством остроты передачи. Центральные защитники соперника теряли Куртияна, потому что Александр очень умело выбирал позицию. Это давало нам преимущество в средней линии. Вместе с этим скорости Максимюка и Герасимца создавали очень много проблем сопернику. Но главная ценность новой командной тактики заключалась в том, что когда при развитии атаки Максимюк и Герасимец уходили в середину, они освобождали фланги. Это давало возможность для подключения к атакам игрокам средней линии и линейным защитникам. В ту пору это было очень неожиданно для многих. Такая схема позволяла активно играть на половине поля соперника и разрушать игровые связи на начальном этапе.
В итоге на Максимюка появился спрос, им стали интересоваться практически все лидирующие команды чемпионата России. Роман стал более искушенным, играя рядом с Кульковым, Куртияном. Они помогли ему раскрыться, усовершенствовать дриблинг. Когда я ушел, на Максимюка поступило предложение от киевского «Динамо», которое раскошелилось на 700 тысяч долларов. Это весомая цена в ту пору.
Мы тогда начали конкурировать со «Спартаком»
- «Зенит» в 98-м году долго лидировал, что было совершенно неожиданно для тех, кто привык воспринимать питерцев как заурядных середняков.
- Класс команды определяет скорость, на которой она играет. Скоростные качества Герасимца, Максимюка и Панова играли роль. Совсем не случайно на следующий год после моего прихода мы включились в борьбу за первое место и долго конкурировали со «Спартаком». Более того, считаю, что, если бы не случился мой уход (на пост главного тренера сборной России) из-за того, что мне запретили совмещать работу в клубе и национальной команде, мы заиграли бы в еврокубках. Я знаю, что Мутко (президент клуба) после очень сожалел о моем уходе.
А вообще это был успех. Ведь практически этот же состав вскоре выиграл Кубок России. В очень благоприятной атмосфере целая группа игроков приобретала опыт и имела возможность раскрыть свои способности. Удалось объединить команду, всё было подкреплено единой волей. Есть такое, что иногда при формировании команды повышается уровень самосознания и самоподготовки игроков. Так произошло и у нас. Вернидуб, Горшков, Кульков располагали к тому, чтобы адаптация новичков проходила быстро.
- В чем это заключалось?
- Приведу пример. Как-то на бельгийский сбор после проведенного матча приехал Мутко. Это было в целом неожиданно, с утра после игры. Заходит Виталий Леонтьевич ко мне, а время было идти на завтрак. Мы спустились в столовую, а там никого нет. Мутко спросил: «А где игроки?» И тут мы услышали удары мячей, рядом находились поля. Утром возникло неожиданное тонизирующее занятие - игроки проявили инициативу и решили поиграть. Этот фактор очень важен, когда футболисты не только слепо выполняют то, о чем ты говоришь.
В этой связи я вспоминаю Бранислава Ивановича (которого Бышовец позже тренировал в «Локомотиве» - Ред.), который за год в составе железнодорожников стал игроком не только основного состава, но и сборной, а вскоре уехал в «Челси». Он потом очень просто объяснял такой стремительный рост. «Я слушал то, что вы мне рекомендовали, и делал».
Надо отдать должное президенту Мутко
- Слышал о том, что Мутко не сразу признал Саркиса Овсепяна.
- Да, сперва он спросил, как этот футболист мог оказаться в команде. Прошел месяц, и он снова задал этот вопрос, но уже с другой интонацией: «А где вы нашли этого игрока, Анатолий Фёдорович?» (Улыбается.) Надо сказать, что президентом клуба было сделано очень многое для создания условий развития «Зенита». Надо отдать должное Мутко. И база, и возможность приобрести игроков - его заслуга. Это были 90-е годы, «Зенит» еще не имел тех условий, которые имеет сейчас. Да и время было совершенно другое.
- И в это непростое время вы постоянно делали так, что футболисты чувствовали себя финансово защищенными.
- Тренер - это прежде всего знания и справедливость. Вы можете себе позволить вспомнить, что как игрок я в 22 года был «великим контролером мяча» и в целом звездой. По популярности входил в пятерку лучших (в СССР). Говорю это, чтобы подчеркнуть: репутация очень важна для футболистов. Конечно, не зарплата определяет звездность, так же, как и профессионализм - это не цена, которую тебе платят, а отношение.
Защищая интересы игроков, я прекрасно отдавал себе отчет в том, что несу определенную ответственность. Футбол - самый травматичный вид спорта. Многие годы у футболистов пропадают напрасно из-за травм, но люди часто об этом не вспоминают. Им бросаются в глаза машины, на которых ездят игроки, цифры зарплат. Но ведь футбол напрямую связан со здоровьем. Потраченные годы на становление игрока сказываются на его образовании и на перспективах после завершения карьеры. У меня у самого было четыре операции (в ходе игровой карьеры, которую Бышовец вынужден был завершить в 26 лет!), так что понимаю, о чем говорю. Создание условий для футболистов всегда требовало от тренеров определенных усилий. Говорили же, что Бышовец создает условия игрокам, заботится о них. Я чувствую эту ответственность. В олимпийской команде меня называли папой. Недавно прочитал созвучные слова про период работы «Зенита». Герасимец сказал: «Когда Анатолий Фёдорович ушел, это было все равно, что папу потерять».
- Даже в кризис 1998 года команда не осталась без денег.
- Помню тот кризис. На базу приезжает «мерседес», из него выходит человек. Поднимается в кабинет ко мне. «Анатолий Фёдорович, меня шеф прислал, если можно, он просит о встрече». Я спросил, кто он. Оказалось, что президент банка. Я жил тогда напротив «Чижика-Пыжика», так вот недалеко от мечети (вы представляете район) находился банк. Я приезжаю туда в 10 часов утра на следующий день. Сидит хлопец, не намного старше тридцати лет. Поздоровались, и тут я говорю: «По-моему, мы не знакомы». А он говорит: «Я был одним из тех мальчишек, которому вы сказали про перспективы на Турнире Гранаткина…» Оказалось, что этому пацану достались от меня сувениры. И он говорит: «Знаю, что у вашей команды есть некоторые проблемы». И протягивает конверт: «Здесь 300 тысяч долларов». А я не могу понять… «Это персонально вам за то, что город объединили, «Зенит» сделали, за то, что народ на футбол пошел». За то, что объединили город… Как хотите, так и распоряжайтесь суммой…
- Что вы ответили?
- Сказал, что ведомости приносить не буду (улыбается). А деньги отдал начальнику команды. Все собрались, и я сказал: «Ребята, вот 300 тысяч. Это всё - в премиальный фонд, потому что сейчас у клуба есть проблемы».
(Окончание беседы с Бышовцем, в котором будет рассказы о Колоскове, Романцеве и сборной России, - в следующем номере)
Константин РОМИН.