ХОККЕЙ. Легендарные имена
В четверг, 30 января, исполнилось 95 лет со дня рождения Николая Георгиевича Пучкова - человека, без которого невозможно представить историю ленинградского и петербургского хоккея.
Именно на берегах Невы олимпийский чемпион и двукратный чемпион мира, один из лучших отечественных вратарей дал старт своей тренерской деятельности. И практически вся она была посвящена одной команде - СКА. За 40 лет он трижды уходил и трижды возвращался в армейский клуб, проведя в нем в общей сложности 17 лет.
Лучшим из них стал сезон 1970/71, когда СКА впервые в истории добрался до медалей - бронзовых и вышел в финал Кубка СССР. Причем опираясь на местные кадры - Николай Георгиевич всегда делал ставку на воспитанников ленинградского хоккея. Одним из его учеников является бывший голкипер СКА Кирилл Кореньков, который сейчас работает в академии «Ак Барса».
С ним мы и решили вспомнить великого хоккеиста и тренера, тем более что при непосредственном участии Коренькова в Петербурге открылась вратарская школа имени Николая Пучкова, где он стал главным тренером.
Ко мне он относился очень уважительно, когда я еще считал себя ребенком
- Кирилл, не ошибусь, если вас назову одним из учеников Пучкова?
- Да, однозначно. Он столько в свое время вложил в меня и в Белошейкина! Делал на нас ставку. Многие ребята обижались, но так получилось…Благодаря Пучкову и его рекомендациям мы попали к Михайлову, в первую команду СКА в таком раннем возрасте.
- Помните, когда состоялось ваше первое знакомство с человеком, который на тот момент уже стал легендой для города на Неве?
- Помню, шел где-то 1981 год. Пучков тогда был гостренером СССР по Ленинграду, отвечал за подготовку всех питерских вратарей. Тренировки проводились на катке на Фонтанке, тогда особого акцента на работу с голкиперами не делали. Но благодаря Николаю Георгиевичу все равно расставлялись какие-то акценты в наших занятиях. И я стал понимать, что надо делать, как это должно выглядеть у настоящего вратаря (улыбается). Меня-то вообще поздно взяли в школу СКА. До этого успел пройти все круги: даже защитником побывал, в «Золотой шайбе» успел везде поиграть.
- Что вас удивило после начала работы с Пучковым? Тогда, действительно, почти нигде в советских клубах не работали отдельно с вратарями.
- Разносторонность тренировочного процесса. По крайней мере я этого раньше не видел. Очень много было упражнений на ловкость, внимание, быстроту, каких-то акробатических вещей. Большое внимание уделялось вратарской технике катания. И, кстати, благодаря Пучкову я оказался одним из тех вратарей, кто очень здорово катался на коньках, если даже брать по стране.
- Это большой плюс.
- Расставленные акценты оказались для меня в новинку, тренировочные сборы просто засасывали. Тем более что Николай Георгиевич был очень умным человеком, все объяснял доходчиво, подтверждал это какими-то аргументами, приводил яркие примеры.
- Как понимаю, даже к таким пацанам, как вы тогда с Белошейкиным, Пучков обращался только на «вы»?
- Да, всегда очень уважительно. Так, словно ты уже состоявшийся человек. Меня это удивляло. Я-то считал себя еще ребенком, 14-15 лет, а во мне видят равного. Это очень нравилось.
«Если ученик начнет задавать тренеру вопросы, у вас возникает диалог, то ты добился того, что хотел»
- Потом, как понимаю, ваша совместная работа продолжилась?
- Да, мы поехали на Спартакиаду народов СССР, Пучков там работал вместе с Павлом Козловым. И я там отыграл очень хорошо. Меня стали замечать, и, опять-таки, после рекомендации Николая Георгиевича пригласили в команду мастеров СКА. Началось мое движение вверх по лестнице... А Пучков возглавил «Ижорец», периодически мы пересекались, он приходил на тренировки, принимал в них участие.
- То есть в какой-то степени курировал.
- Совершенно верно. Даже иногда были звонки по телефону, мы общались даже на самые простые темы - поведение в команде. Один раз встретились с тренером около дворца спорта «Юбилейный». Он долго мне втолковывал, что нужно терпеть, стараться, проявлять характер, уметь отстоять свою точку зрения среди более опытных партнеров.
- Когда Пучков уехал тренировать в Швецию-Финляндию, вы общались?
- Нет, чуть-чуть потерялись. Очень долго его не видел, но когда Николай Георгиевич вернулся в город на Неве, начал работать в Академии Лесгафта, мы стали пересекаться намного плотнее. И общались уже по-другому. Он объяснял некоторые вещи, которые мне казались тогда смешными. Какое-то чудачество пожилого человека. А теперь, прожив уже годы в хоккее и став тренером, я понимаю, насколько он был точен, актуален, как умел смотреть вперед, оказывался провидцем. До сих пор цитирую его слова.
- Какие?
- Например, мне, еще очень молодому, он говорил: «Кирилл, моя главная задача - сохранить в тебе огонек желания играть в хоккей до конца карьеры. Если у меня это получится - буду считать себя хорошим тренером». Или одно очень хорошее высказывание: «Если ученик начнет задавать своему тренеру вопросы, у вас возникает диалог, то ты добился того, чего хотел». Вот такие фразы, которые казались мне тогда смешными...
- Все отмечают, что после возвращения из-за границы Пучков сильно изменился?
- Не могу сказать, потому что мы уже не общались в плоскости «тренер-игрок». Но для меня он всегда оставался загадкой, скажу откровенно. Мог выкинуть какой-то фортель, будучи уже солидным, пожилым человеком. Тогда это казалось каким-то непонятным шагом… А потом понимаешь, что он пытался таким образом тебя зацепить, помочь. Иногда возникали очень интересные ситуации.
Мог остановить прямо на Невском и начать показывать, как я должен работать в воротах
- Что вспоминается?
- Много забавного. Когда, к примеру, пересеклись случайно - шагаю по Невскому, сталкиваюсь с Пучковым, и он тотчас же начинает рассказывать о каких-то серьезных хоккейных вещах, затем показывать, как я должен работать в воротах. Думаю, елки-палки, что же такое, шел себе спокойно, никого не трогал (смеется). Но это был его такой внутренний посыл... Хочу сказать, что он был уникальным, гениальным человеком, который, возможно, опередил свое время. Это уже сейчас начинаю понимать.
- В чем все-таки выражалось его умение смотреть сквозь годы вперед?
- Тут очень тяжело объяснить… Это была какая-то гениальность, дар предвидения, особая структура мышления… Да, он был великим вратарем, хотя и не видел его хоккеистом на льду - так, только по каким-то черно-белым хроникам, которые можно найти в Интернете. Ну и как тренер Пучков очень талантливый - работал не только в СКА, но и в сборной. Но дело даже не в этом.
- Понятно.
- Что меня поражало? Его отношение к человеку, хоккеисту. В советский период игрока как личность не особо воспринимали, жили по принципу: тренер всегда прав. Не предусматривалась возможность диалога. А Николай Георгиевич, наоборот, всегда хотел общения со своим подопечным. Когда разговаривал, первым делом интересовался твоим мнением. И потом начинали вместе строить планы какого-то его очередного «замысла».
- Забавно.
- И потом Пучков всегда хотел, чтобы хоккеист рос как личность. Считал: если у тебя есть свое мнение, то всегда будешь выделяться на фоне серой толпы. И я такой же посыл стараюсь сейчас донести уже до своих учеников, а среди них очень много интересных мальчишек. Всегда говорю: «Ребята, растите в себе индивидуальность». Не надо кому-то подражать, на кого-то стараться быть похожим. Да, можно взять на вооружение какие-то элементы, которые тебе нравятся. Но необходимо всегда оставаться собой - в форме или без нее.
Есть команды, где нет особых денег, но люди все равно идут за тренером. Для человека важнее всего идея
- «После двенадцати лет общения с Тарасовым я еще больше уверился, что людей надо и прощать. Питаться одной «живой кровью» бесчеловечно», - так говорил Пучков.
- Конечно. Поэтому и говорю, что Пучков заглянул далеко вперед. Может, еще и потому, что был очень образованный человек. Вероятно, его внутренний интеллект позволил прийти к выводу, что за счет доброго отношения, диалога от человека можно добиться намного большего, чем путем деспотизма. Ведь люди разные, особенно в спорте. Найти ко всем одинаковый ключик - почти нереально. Отсюда - нужно индивидуализировать подготовку. Но раньше такой подход в принципе не рассматривали.
- Пучков - один из немногих бывших вратарей, которому удалось стать главным тренером. Не жалуют почему-то хоккеистов этого амплуа.
- Главный тренер всегда должен иметь определенную харизму. Те, с кем я работал, без преувеличения, были великие люди. Всегда обладали талантом оратора, умением повести за собой, имели определенные лидерские задатки. Ведь подопечные должны поверить тебе, проникнуться твоей идеей…
- А как иначе?
- Иначе ты не сможешь заразить игроков своей идеей и отдаваться полностью на площадке. Есть команды, где нет особых денег, но люди все равно идут за тренером. Для человека важнее всего идея. Поэтому я понимаю, почему сейчас много наших ребят уезжают заграницу.
- За пресловутой заокеанской мечтой?
- Точно не из-за денег. Просто хотят играть в самый лучший хоккей в мире. Мальчишки-максималисты, им не интересен какой-то второсортный уровень. Желают испытать себя там, где собран весь бомонд. И даже большими деньгами здесь их не оставишь.
- Понять, конечно, можно.
- Что же касается работы вратарей главными тренерами... По моему мнению, все хоккеисты этого амплуа очень здравомыслящие люди и трезво оценивают свои силы. Вылезти туда, даже если ты семи пядей во лбу, заработать авторитет в совершенно новой сфере - очень тяжело. Все прекрасно понимают, чего это стоит и как выглядит. Поэтому голкиперы, завершившие карьеру, погружаются в ту атмосферу, где они действительно полезны, пользуются определенным авторитетам. То есть работают в качестве тренеров вратарей.
Игорь ГУРФИНКЕЛЬ.
(Продолжение интервью читайте в одном из ближайших номеров).