Вчера исполнилось 55 лет Александру Могильному. Первому нашему хоккеисту, сбежавшему из СССР в НХЛ, и первому игроку из СССР, ставшему суперзвездой в заокеанской лиге. Личности сложной и неординарной, вошедшей в историю под прозвищем Alexander Great - Александр Великий. Задолго до Александра Овечкина.
Побег из-за квартиры
Удивительно, но в советском хоккее до 1989 года не было ни одной попытки бегства на Запад. Хотя заполучить звезд «Красной Машины» в НХЛ мечтали давно.
Но с началом перестройки мировоззрение игроков менялось стремительно вместе со страной, летевшей в пропасть. То, что вчера считалось добродетелью, превращалось в порок, и наоборот.
Представителям новой волны хотелось «все и сейчас». Получить «это» можно было только за океаном. Именно туда в погоне за американской мечтой и отправился летом 1989 года Александр Могильный - наш первый «перебежчик».
К 20 годам Александр выиграл уже все главные титулы: трижды чемпионат СССР с ЦСКА, Олимпийские игры-1988 (самый молодой в истории «Красной Машины» олимпийский чемпион) и чемпионат мира-1989.
Именно из Швеции, где он завоевал со сборной золотые медали, в мае 1989 года и состоялся его легендарный побег. Все организовало «Баффало», которое задрафтовало его годом ранее.
Кстати, одной из причин побега была бытовая, Александр просил квартиру в Москве - собирался жениться и перевезти в столицу из родного Хабаровска родителей. Но так и не получил положительного ответа.
Поэтому, оказавшись уже в Америке, рубил «правду-матку»: «Тихонова любят только его жена и собака. Я не хотел ждать десять лет и гробить здоровье в ожидании, пока мне разрешат выехать. В СССР мы фактически играли ни за что - все равно ничего нельзя купить за то, что мы получали. В магазинах кончился даже стиральный порошок, а сахар исчез из продажи, потому что из него гонят самогон…».
Таким образом, все мосты оказались сожжены. На родине беглец был объявлен предателем, более того, военная прокуратура завела на него уголовное дело, обвинив в дезертирстве (имел воинское звание старший лейтенант).
Первое время, опасаясь агентов КГБ, хоккеист не общался с русской диаспорой Баффало. Да и ни о каких миллионах речь не шла. «Клинки» получили звезду мирового уровня практически бесплатно - за первый свой сезон форвард должен был получить всего 180 тысяч долларов.
Причем свои деньги Алекс, как его звали в США, начал отрабатывать мгновенно. Дебютировав в НХЛ 5 октября 1989 года в игре с «Квебеком», он в первой же своей смене, на 20-й секунде, зажег «красную лампочку» за воротами «Нордикс». Это была первая «русская шайба» в НХЛ, а закончил сезон перебежчик с приличными 43 (15+28) очками.
Впрочем, настоящая слава к Могильному пришла в сезоне 1992/93. 76 шайб и 127 очков за чемпионат - доселе не побитый рекорд по этим показателям среди всех российских игроков. Именно после такого фурора к нему и приклеилось прозвище «Александр Великий».
«Забивать буду в октябре, когда чемпионат НХЛ начнется»
А спустя год хоккеист достиг еще одного рубежа, который до этого был неподвластен выходцам из СССР. Стал капитаном «Баффало» на то время, пока его постоянный партнер по звену Пэт Лафонтен залечивал травму.
А вот показателя в 1000 очков (всего 1032) в регулярных чемпионатах НХЛ Александр достиг вторым среди россиян - после своего бывшего партнера по звену в ЦСКА Сергея Федорова в сезоне 2003/04, уже играя за «Торонто».
К тому времени Александр Великий уже входил в «Тройной Золотой Клуб», добавив в свой послужной список выигрыш Кубка Стэнли в 2000-м году в составе «Нью-Джерси».
Впрочем, российские болельщики могли видеть или слышать о Могильном практически только из новостей из Северной Америки. Он был главным «отказником» сборной.
Хотя в Россию вернулся уже в 1994 году, чтобы в составе «звезд» провести серию товарищеских матчей во время локаута в НХЛ, - дело на него закрыли и паспорт вернули.
Но национальную команду практически всегда игнорировал. Привлечь к играм за сборную его не смог даже Вячеслав Фетисов, возглавивший команду перед Олимпиадой в Солт-Лейк-Сити, хотя они были друзьями.
Почтил своим присутствием Алекс только Кубок мира 1996 года, после чего формально записал себя в «ветераны» (в возрасте 29 лет), как не способный принести пользу сборной и уступающий свое место более молодым игрокам.
Кстати, именно на выставочном матче с Финляндией в Москве перед Кубком мира и состоялась воссоединение тройки Буре - Федоров - Могильный. Правда, все ограничилось одной встречей. Буре получил травму и больше на лед не выходил.
Ну а выступление нашей сборной закончилось в полуфинале, а возглавивший тогда в последний момент сборную Борис Михайлов успел разругаться со многими звездами. В том числе и с Могильным. Говорят, что тогда Борис Петрович крикнул своему нападающему в полуфинальной встрече с американцами: «Давай, забивай, что просто так катаешься!» И в ответ получил грубое: «Забивать буду в октябре, когда регулярный чемпионат НХЛ начнется». Вроде после этого диалога Александр и закрыл для себя тему сборной.
Не стремившись никогда на родину во время игровой карьеры, Могильный довольно неожиданно «всплыл» в России, повесив коньки на гвоздь. С 2006 года и до последнего времени работал на различных должностях в «Амуре» - от тренера-селекционера до президента. Успел «порулить» и ближайшими соседями из Владивостока.
При этом теперь признается, что комфортнее всего себя чувствует в родном городе, хотя много времени проводит в Америке. Такая мятущаяся и противоречивая личность первый Александр Великий.
Комментарий
Владимир ЛУТЧЕНКО: После побега Могильного нам изрядно помотали нервы
Одним из первооткрывателей таланта Могильного был двукратный олимпийский чемпион Владимир Лутченко, который в 1980-е годы работал директором хоккейной школы ЦСКА.
- Владимир Яковлевич, вы отработали начальником школы ЦСКА с 1983 по 1990 годы, и за это время у армейцев появилось целая россыпь суперзвезд, начиная с Буре-старшего и заканчивая Константиновым.
- Я все-таки больше функции чиновника исполнял, руководил школой.
- Руководить такой школой - самое тяжелое.
- Тяжело было в том плане, что мы практически в армии находились. Постоянно в форме, военная учеба, переподготовка, всякие дежурства. Но все равно считаю, что мне повезло в тот момент жизни. Ведь это тяжелый момент, когда игрок заканчивает. Что делать? Переходить на другие рельсы? Тогда ведь не было такой финансовой базы, как сейчас у хоккеистов. Ребята большие контракты имеют и, грубо говоря, могут какое-то время не работать. А в наши годы многие с ситуацией не справлялись в момент завершения карьеры. Кто-то на стакан сел, разводы всякие. Единицы выжили. Так что мне повезло, повторю. Как-то свое дело делали.
- Причем хорошо. Как тогда отнеслись к вам, когда Могильный и Федоров убежали? Для вас это шок был?
- Ну, не знаю насчет шока… Но меня, конечно, вызывали «на ковер». В случае с Федоровым, правда, не коснулось, он уже в команде мастеров выступал. А Могильного мы взяли из Хабаровска. Я с Эдуардом Ивановым поехал на Спартакиаду Вооруженных Сил в этот город, и там его сразу заметили. Невооруженным глазом было видно, что это игрочище! И сразу пригласили в школу ЦСКА. Я же ему все характеристики подписывал. Потом после его побега нам нервы помотали изрядно.
- Представить можно.
- Я просто, если честно, не представлял, как можно уехать, бросить своих родных, близких на всю жизнь - представляете в то время! Ведь после этого возврата нет! Вот что страшно! Сейчас этого многие не понимают: уехал за границу, приехал, в отпуск отправился. А в то время было по-иному...
Игорь ГУРФИНКЕЛЬ.