Во второй части интервью олимпийский чемпион и двукратный чемпион мира поделился воспоминаниями о том периоде, когда «Ледовая дружина» превращалась в «Красную Машину».
Наш лозунг: пас только на советский, черный крючок
- Станислав Афанасьевич, вы застали два поколения сборной - пионеров во главе с Бобровым и уже воспитанников Тарасова - Локтева, Альметова, Александрова. Какое из них было сильнее?
- Тех хоккеистов, которые относились к Боброву и компании, мы называли первая волна, а себя, соответственно, относили ко второй. Мне кажется, мы исповедовали более комбинационный стиль. В то время хоккеисты, а особенно защитники, еще не обладали умением жестко проводить силовую борьбу. Исключение - Сологубов, потом Давыдов и Валера Васильев. Поэтому, когда встречались с теми же канадцами, то тренеры просили, чтобы, войдя в зону, мы не останавливались у бортов, продолжали движение дальше.
- Чтобы не стать мишенью канадцев?
- Да, ведь если ты остановишься, тебя сразу «впечатают». А это не очень приятно (смеется). Тот хоккей все-таки был более изящный, симпатичный, много интересных атак с передачами, обводкой. Старились разыграть, сделать какие оставления, запутать соперника. Хотели показать красоту игры, а не просто - ворвались, бросили, побежали.
- Да, не так примитивно.
- Правда, и сейчас хоккей неплох - за счет своего темперамента, быстроты, силовой борьбы. Конечно, «коробки» стали уже, темп усилился - надо быстрее думать, передавать шайбу. Каждое звено выпускают на 30-40 секунд. Что можно сделать за это время? Разок сбегал вперед - назад и на смену! Хоккеисты, по сути, даже не успевают сообразить, что сделали на льду.
- Это же печально.
- А в то время, в 1960-70-е, все старались сыграть через партнера по звену, а тот - с защитником, который тоже попытается что-то свое, фамильное привнести. Шайба, как правило, подолгу находилась в зоне.
- Тренеры даже запрещали вбрасывать шайбу в зону, только через пас входить.
- Да, ведь правильно говорили, если владеешь шайбой, то и инициативой. А раз ее потерял, то надо всей пятеркой возвращаться назад и отнимать ее у соперника. Поэтому на первый план выходила точность передач. Обязательно в клюшку. Даже такой лозунг был: пас только на советский, черный крючок - мы его изолентой такого цвета оборачивали. В обводке тоже старались, чтобы не возникало невынужденных потерь. Шайбой очень дорожили.
У игроков к Боброву было особое отношение. Они чуть ли не молились на него
- Все-таки на тот период, кто для вас был главным соперником - канадцы или чехи со шведами?
- Чехи и шведы стояли приблизительно на одной ступеньке по уровню мастерства. Могли иногда нас притормозить, но все-таки самые яростные, непримиримые соперники были канадцы. Кстати, в январе 1958-го года мы впервые отправились со сборной на родину хоккея. Раньше никого туда из европейцев не приглашали. И как зрители сходили тогда впервые на матчи профессионалов.
- Пытались вас запугать?
- Это бесполезно, но посмотреть было интересно. Сначала канадцы посылали на мировые первенства клубы, потом, где-то с 1964 года, уже полноценные сборные, составленные из лучших любителей. И так получалось, что мы, как правило, проводили со сборной «кленовых листьев» свой последний матч на ЧМ. В нем решалось, кто станет обладателем золотых медалей.
- Самое лакомое оставляли на закуску для зрителей.
- Канадцы изначально считали, что выиграть чемпионат мира для них - плевое дело. Что они все «решат» где-то в зоне атаки. Поэтому и присылали клубы, усиленные парой игроков со стороны. Но потом стало до них доходить, что советских хоккеистов просто так, на одном коньке не обыграешь.
- С канадцами как-то общались?
- Конечно. Но перед решающими матчами они нас все время провоцировали. Жили ведь в одной гостинице. Выйдут в холл в таких коротеньких рубашечках или маечках - своими мускулами играют, показывают, какие они сильные. Вели себя всегда высокомерно, нас считали выскочками. Мол, они изобрели эту игру - хоккей и должны быть лучшими. А тут появились эти русские из ниоткуда и стали обыгрывать всех на постоянной основе. Это их, конечно, злило. Применяли недозволенные приемы на площадке, хамили, грубили. Но тренеры нас нацеливали, чтобы не отвечали, хотя мы могли тоже дать сдачи.
- Тарасов и Чернышев мечтали сыграть с энхаэловцами, но у них не получилось. Жалели они об этом?
- Чернышев особо и не мечтал. Тарасов - да, он был инициатором этого дела. Но я не уверен, что сборная под его руководством на Суперсерии выглядела бы сильнее. Все-таки у игроков к Боброву было особое отношение. Они чуть ли не молились на него, очень уважали, как выдающегося хоккеиста и футболиста. И как тренер Всеволод Михайлович со своих подопечных не требовал чего-то сверхъестественного. Говорил, что сам побывал в шкуре игрока и понимает: сверхнагрузки ничего хорошего не дают. Все должно быть построено на доброжелательных отношениях.
«Красная Машина» - это что-то бездушное. Мне по сердцу - «Ледовая дружина»
- Приятно такое было слышать, наверное.
- И установки у Боброва были не особо долгие. Он и так знал, что хоккеисты постараются вытащить из себя все для победы. А с Тарасовым я не уверен, что игроки могли бы отдаваться полностью. Канадцам, кстати, пообещали сумасшедшие деньги за матчи Суперсерии, а нам - в тысячу раз меньше. Единственное, может как-то могли помочь в приобретении машин - тогда это было сложно. Но все свои обещания Всеволод Михайлович выполнил - человек слова.
- Первую золотую медаль со сборной вы завоевали на чемпионат мира-1963 в Стокгольме. Чем он был примечателен?
- У нас уже в 1962 году произошла смена поколений, собралась новая команда, практически все одногодки. За исключением Сологубова, своеобразного дядьки. В основном молодежь - Кузькин, Иванов, Давыдов, тройка Альметова, наша - Юрзинова. В том сезоне мы выиграли много турниров, даже тех, где встречались с канадцами. Но на чемпионате мира в Колорадо-Спрингс сыграть не пришлось. Департамент США не выдал визы команде ГДР, мы вместе с чехословаками тоже отказались туда лететь. А в 1963 году были уже голодные до медалей.
- Наступило время для больших свершений?
- Да, хотя в самом турнире все складывалось непросто, уступили хозяевам-шведам с минимальным счетом, и все решалось в матче с Канадой - кто победит, тот и чемпион. Именно со Стокгольма началось победоносное шествие нашей сборной по всем фронтам, включая Олимпиады и чемпионаты мира. Команда была очень сильная, все с ней считались и ее боялись.
- И стали называть «Красной Машиной».
- Да, но мне такое название не нравится. Я понимаю, что цвета сборной тоже были красными, но машина - это что-то бездушное. Первых наших чемпионов называли в газетах «Ледовая дружина». И мне это больше по сердцу, русское название. Связано с победами наших воинов еще на Чудском озере. Жаль, что сейчас хоккейные деляги отцепили нас от международных соревнований, не хотят, чтобы мы стояли на верхней ступени.
Игорь ГУРФИНКЕЛЬ.