ХОККЕЙ. Суперсерия-1972. Шестой матч. От первого лица
Место в воротах советской сборной на всю Суперсерию за собой забронировал Владислав Третьяк. Его сменщики, в том числе Александр Пашков, наблюдали за ситуацией со стороны. Поэтому и подмечали некоторые детали, которые остались незамеченными ранее.
Для игроков советской сборной встреча с энхаэловцами, скорее, была защитой престижа
- Александр Константинович, когда вы узнали, что готовится серия матчей с профессионалами?
- Наверное, в середине лета 1972 года. Не помню уже.
- Насколько для вас предстоящая встреча с энхаэловцами была важным событием. Все-таки советская сборная уже много раз к тому времени встречалась с канадцами, пусть и в ранге полупрофессионалов?
- Я уже играл со сборной на Олимпийских играх в Токио и у меня была твердая уверенность, что стану кандидатом на эту серию. Что же касается отношения к серии, ее важности, в то время, в 1960-70-е годы, советские хоккеисты постоянно играли с канадскими. Каждый год в основном в Северной Америке с клубами.
- Да, такие матчи часто проходили.
- И скажу вам определенно, что мы имели положительный баланс в данном противостоянии. Значительно чаще канадцев обыгрывали, чем они нас. Если брать период до 1991 года. Для нас Суперсерию нельзя было назвать каким-то глобальным событием. Скорее, это было получение опыта, защита престижа, авторитета нашего хоккея
- Но до 1972 года советские хоккеисты встречались все-таки с любительскими, в лучшем случае с полупрофессиональными командами. Представляли ли вы силу игроков НХЛ?
- До 1972 года, мы, конечно, с профи не встречались. Лишь иногда пересекались с отдельными игроками, у которых имелся опыт выступлений в НХЛ. Так, в частности, я первый раз увидел Карла Брюэра, известного защитника из «Торонто», который провел с нами 10-12 дней на учебном предсезонном сборе в Финляндии.
Чернышев был осторожным и аккуратным, Тарасов - чрезвычайно активным и идейным
- Впечатлил?
- Посмотрев вблизи, я имел приблизительное представление о его классе и возможностях. Но не больше. Видели мы, конечно, и матчи НХЛ. Но они были настолько разные. Поэтому определенного мнения о командах заокеанской лиги не имели.
- А какой-то страх был перед началом серии? Все неизвестное пугает, а в прессе тогда раскручивали тему, что игроки НХЛ непобедимы.
- Я думаю, что все-таки больше было волнение, а не опасение. Бояться нечего, у нас, повторю, был достаточно большой опыт матчей с канадцами. Встреча с родоначальниками хоккея - обычное дело для советских игроков того времени, особенно для четырех-пяти элитных клубов московского региона.
- Перед началом Суперсерии произошло такое важное событие в сборной, как смена тренерского штаба. Тарасова и Чернышева заменили Бобров и Кулагин. Для вас это стало неожиданностью?
- Смена произошла после Олимпиады в Саппоро. Мы об этом знали. Тарасов и Чернышев объявили о своем уходе еще во время турнира. И Бобров с Пучковым тоже находились тогда в Японии, даже были аккредитованы соответствующим образом. Просто это не афишировалось. И мы все это знали, видели. Скорее удивило другое, что после серебра на чемпионате мира в Праге, по сути поражения, никакой реакции спортивного руководства не последовало.
- Да, второе место - своеобразный провал.
- Неудачи обычно разбирались. Если не наказывали, то были серьезные внушения после проигрышей. Но в тот раз ничего не произошло, единственное, что помощником Боброва вместо Пучкова стал Кулагин. А сам Всеволод Михайлович остался на своем посту, словно ничего и не произошло.
- Как по вашему ощущению, Тарасов и Чернышев действительно мечтали сыграть с командами НХЛ?
- Думаю, конечно, хотели. Но надо понимать психологию этих людей. Чернышев был очень осторожным, аккуратным, дальновидным человеком, который много понимал в текущем моменте и проницательно вперед глядел. Тарасов же совсем другой человек. Чрезвычайно активный, идейный.
Всю настоящую черновую работу проводил на тренировках Кулагин
- Да, лед и пламя.
- Анатолий Владимирович считал, что советский хоккей должен быть лучшим в мире. Он это активно пропагандировал и много сделал. Заложил настоящие основы тренировочного процесса. Вся его деятельность была направлена на сравнение с канадским хоккеем. Тарасов безусловно хотел очной встречи.
- Бобров всю жизнь разрывался между футболом и хоккеем - и как игрок, и как тренер. Он был больше мотиватором или разбирался и в тактических изысках?
- Бобров, на мой взгляд, был выдающийся хоккеист. Не хочу сказать спортсмен, потому что к его облику можно добавить несколько минусов. Что касается его тренерских возможностей, то в хоккее они выглядели ограниченными. Тем более что перед этой серией Бобров практически не работал по-настоящему. Скажу по секрету, он практически не проводил тренировочные занятия в Суперсерии.
- Удивительное дело.
- Присутствовал на льду, какие-то общие фразы говорил, но всю настоящую черновую работу проводил Кулагин. Ведь он был практик, все достаточно хорошо знал, причем и в ЦСКА с Тарасовым работал. А Бобров в этом плане мало того, что не имел практики, но и постоянно оппонировал Тарасову - на протяжении всей своей жизни. В методах подготовки, в отношении к игрокам и так далее, и тому подобное.
- Все-таки, кажется, что Боброву футбол был ближе.
- Не знаю, возможно. Но дело заключалось еще и в воинском звании, и в получении пенсии. Вот какие вопросы Бобров решал после ухода из хоккейного «Спартака». И успешно, к счастью.
- Подготовка к канадской части серии началась где-то в середине июля. В чем заключался сбор?
- Бобров перед этой Суперсерией вывел из состава сборной Фирсова, Ромишевского, Давыдова и меня. Таким образом, я не участвовал в подготовке сборной, как таковой. Включен был в команду только перед началом московской части. Виктор Зингер получил травму, перелом, и меня пригласили в состав.
Потрудились, надо как следует отдохнуть - это в стиле Боброва!
- Многие считают, что одной из причин поражений сборной стал отпуск, который Бобров дал команде после канадского вояжа. Это и расхолодило игроков.
- Я знаю об этом, ребята получили несколько дней свободного времени. Это в стиле Боброва! То есть, потрудились, надо как следует отдохнуть. А отдохнуть для него значило - погулять! И несколько игроков с удовольствием провели это время за пределами столицы. Мальцев поехал в Сочи, но это известный факт. Поэтому то, как команда провела перерыв между двумя частями серии, на мой взгляд, ошибка.
- Не время для отдыха?
- Естественно. Особенно, учитывая, что серия носила серьезнейший политический характер, как потом оказалось. И это было не только грубейшей ошибкой, но едва ли не преступлением со стороны спортивного руководства. Я не говорю, что Бобров виноват лично. Может, решения принимались в какой-то степени коллективно.
- Вероятно.
- Но грубейшая ошибка, которая и теперь на нас висит, проигранная серия. Вместо того, чтобы вести планомерную подготовку, спланировать отдых и работу, команду просто отпустили. И она какое-то время находилась в разобранном состоянии. Потом собрали и решили доиграть серию.
- Какое у ваших партнеров по сборной сложилось впечатление о канадской части серии?
- Самое лучшее, насколько я знаю. И по организации, и потому, какое внимание канадцы уделили этим встречам, и по приему, оказанному нашей команде. Все прошло на высшем уровне. Что касается игры, то почувствовалась не только удовлетворение результатом, но и какая-то излишняя самоуверенность.
- Но, наверное, самоуверенность вылилась из итогов поездки по Канаде, где удалось выиграть два матча и добиться общего положительного баланса. Думали, что дома, при своих трибунах, победа уже никуда не денется.
- Если говорить о том, почему московская часть были проиграна, да и серия в целом, то, конечно, мешала, если не самоуверенность, то самоуспокоенность, смешанная с самоуверенностью. Это просматривалось и в разговорах, и поведении игроков. Все наводило на мысль, что хоккеисты уверены - московскую часть серии получится довести до победного конца. Может, это не афишировалось и публично не высказывалось. Опять-таки тут многое зависело от нашей тренерской пары. Бобров был человеком самоуверенным в своих силах, и это переходило на команду.
Игорь ГУРФИНКЕЛЬ.
(Продолжение интервью читайте в следующем номере).