В первой части своих воспоминаний Аркадий Ратнер, в течении 30 лет руководивший отделом спортивных трансляций в Гостелерадио, «Останкино», «НТВ-Плюс», рассказал, какое почетное место занимают хоккейные передачи в истории отечественного телевидения. Они очень серьезно повлияли на его развитие, точнее - значительно серьезнее, чем многие знаменитые передачи, которым посвящают свои труды журналисты, литераторы, инженеры. А звезды трансляций у микрофона - конечно, комментаторы. Первый - Ян Спарре, с него начиналась телевизионная хоккейная история. Николай Озеров все же второй - не удивляйтесь, это исторический факт, он пришел вторым. Кроме них много репортажей провели Владимир Писаревский, Владимир Перетурин, Евгений Майоров и автор этих заметок Аркадий Ратнер. Сегодня он начинает свой рассказ с Майорова, который со своей работой справлялся блестяще.
Признание Филатова, огорошившее спортивную редакцию
В 80 - 90-х годах прошедшего века спортивных комментаторов не выстраивали по ранжиру. Официальных рейтингов не существовало, а потому всеми почитался Николай Озеров, чья популярность - и не только среди болельщиков - была невероятной. Тем более удивительно, что сдержанный, строгий в оценках Лев Иванович Филатов, самый авторитетный футбольный журналист, в своих заметках лучшим комментатором страны назвал Евгения Майорова.
Расскажу, кстати, - не многие об этом знают, - что Филатов сам вел телевизионные репортажи, и не с кем-нибудь в паре, а самостоятельно. Так что всю сложность работы у микрофона он испытал и относился к ней с величайшим уважением. Помню, поначалу очень волновался, входя в кабину, но быстро освоился и работал несколько раз на престижных трансляциях, которые многим запомнились.
Вспоминаю об этом потому, что, не сомневаюсь, филатовское признание Майорова лучшим было очень взвешенным. В редакции долго его обсуждали. Были и согласие, и возражения, и обиды. А начинались перемены в жизни Евгения Майорова весной 1976-го.
В репортаже из Финляндии Николай Озеров пригласил к себе в кабину Бориса Майорова, который в то время тренировал хельсинский «Йокерит». Сергею Георгиевичу Лапину, председателю Гостелерадио, майоровские комментарии очень понравились, и он поручил Александру Иваницкому, руководителю спортивной редакции, пригласить Бориса на постоянную работу. Иваницкий не знал, что тот за границей, и принял задание высокого начальника к исполнению. Я отвечал за телетрансляции, и уже мне надлежало найти Майорову замену.
Как раз закончил играть Игорь Дмитриев, капитан «Крыльев Советов». Я много раз брал у него интервью, ответы его всегда были безупречны - и по содержанию, и по исполнению. Для работы у микрофона это была прекрасная кандидатура. Но его пригласили тренировать «Ижсталь» - он на каком-то матче в Лужниках через пару дней сказал мне, что уезжает в Ижевск. И в тот же вечер за кулисами Дворца спорта я встретил Евгения Майорова. Осторожно спросил его, не хочет ли он поработать на телевидении.
Осторожность моя была объяснима. С его партнерами по спартаковскому звену был я дружен, с Женей же общался редко: журналистов он сторонился. Так уж сложилось, что в знаменитой спартаковской тройке рядом с братом Борисом и Вячеславом Старшиновым Евгений оставался в тени. Хотя большинство громких побед с ними делил. И тот, кто хоккейную историю знает, наверняка помнит о двух его знаменитых заброшенных шайбах. Первая в 62-м в матче с ЦСКА сделала «Спартак» чемпионом СССР. А вторая в 64-м в игре с Канадой принесла нашей команде золотые олимпийские медали.
Через пару дней Майоров позвонил и сказал, что готов попробовать себя на телевидении. А 2 мая, если не ошибаюсь, и состоялся его дебют.
Приобщение к новой профессии давалось Майорову нелегко
В обыденной жизни Евгений Майоров красноречием не блистал, был стеснителен и зажат в общении. К тому же обладал редким даром самооценки, сильно свои возможности занижая. Довольно скоро в редакции решили, что Майорову надо работать в программе «Время» и вести «Футбольное обозрение». К тому времени он уже набрался опыта, провел десятки репортажей, но от лестного предложения отказался. «Почему, Женя?» - поинтересовался я. «Знаешь, я еще не готов», - ответил он.
Как Майоров готовился к новой работе, оставалось для меня загадкой. Только после его смерти я узнал, какой надежный, требовательный редактор все годы помогал ему. Вера Майорова, жена Евгения - культурный, начитанный, грамотный человек, по несколько раз вместе с мужем просматривала его репортажи, записанные на видеомагнитофон, пробы в программе «Время». Критиковала, подсказывала, советовала, и после совместных обсуждений вырабатывалось единое мнение. Хороший русский язык - вот что требовало улучшения. Приведу только один пример.
Как-то при прослушивании обнаружилось, что слова «сделал передачу» повторялись излишне часто и назойливо. Тогда был составлен целый список выражений-синонимов: «дал пас», «отдал шайбу партнеру», «точной передачей начал атаку» и т.п. Я этого списка не видел и привел фразы, которые могли в нем быть. Наверняка было их много больше, и созданная «шпаргалка» помогала начинающему комментатору избавиться от штампов.
Майоров приходил в комментаторскую кабину ровно за 30 минут до начала трансляции, просматривал полученные составы команд, внимательно следил за разминкой, что-то отмечал в блокноте. И очень сердился, если в это время заходили к нему в кабину. В зарубежных поездках мы всегда жили с ним в одном номере. И здесь за полчаса до отъезда на стадион он усаживался за стол и тоже усердно готовился: что-то просматривал, подсчитывал, записывал. Я старался ему не мешать.
После того как телекомпанию «Останкино» ликвидировали, Майоров работал на «НТВ-плюс». Он уже тяжело болел, но к каждому своему репортажу по-прежнему готовился с необыкновенным старанием. Подавал пример молодым коллегам, которые, впрочем, его отношение к профессии воспринимали без особого энтузиазма. В 1997 году Евгений Майоров скончался. Было ему всего 59 лет. На его место пригласили Бориса Майорова. Он после выдающейся своей спортивной карьеры много тренировал, а в советские времена возглавлял Управление хоккея Госкомспорта. Потому у микрофона оставался тренером. Много теоретизировал, подробно разбирал возникавшие на площадке ситуации, от экранной «картинки» излишне отвлекаясь. А для Евгения именно «картинка» была приоритетом. Анализировал происходящее лаконично, от советов в эфире воздерживался, помогал зрителю разобраться в том, что тот видит на экране. Ненавязчивую его манеру Лев Филатов охарактеризовал очень образно: «Мне нравится, что Евгений в своей работе не завязывает бантики».
«Рекомендации» со Старой площади на Евгения не действовали
Я бы еще отметил полный отказ Майорова от ложного патриотизма.
Было время: комментаторов раз за разом вызывали на Старую площадь в ЦК КПСС, где ответственные товарищи призывали ни на минуту не забывать, что победа советских спортсменов - настоящий праздник для народа. От нее зависит рабочее настроение, повышение производительности труда. Так что в самом возвышенном стиле следует рассказывать о достижениях СССР в спорте. Поражение же - не дай бог! - на мировом хоккейном чемпионате воспринимается в стране, по словам партийных кураторов, с такой же горечью, как, скажем, прогнозы о плохих видах на урожай. Поэтому неудачи надо умело смягчать и не стесняться при этом ссылаться на царящее в мире предвзятое отношение к нашим спортсменам. Годилось все: судейские ошибки, плохое поле, шум в гостинице, мешавший отдыхать. Изобретательность в этом вопросе всячески поощрялась.
Не помню, чтобы хотя бы раз Майоров рекомендациям со Старой площади воспользовался. Искренне радовался победам, поражения принимал с достоинством. Это был его фирменный стиль...
Таким запомнился Евгений Александрович Майоров тем, кто его репортажи слышал. В сегодняшней комментаторской среде сравнивать его с кем-либо не имеет смысла. Кассеты с майоровскими репортажами сохранились, и многим, кто сегодня у микрофона, послушать их лишний раз было бы полезно.
Лев Кассиль как зеркало спортивного телевидения
Более 50 лет назад «Время спортивного телевидения» предсказал известный писатель Лев Кассиль, который многие свои произведения посвятил спорту. Однажды главный редактор журнала «Спорт в СССР» Александр Колодный пригласил меня на встречу с Кассилем. Он писал для журнала статью «Телевидение и спорт» и просил принести какие-нибудь интересные факты из работы спортивной редакции. Я что-то принес, мои рассказы и заметки даже в эту статью попали, но оказались на втором плане. А главным были размышления писателя о грядущих отношениях телевидения и спорта.
Он приводит заимствованное из зарубежного журнала интервью со знаменитым игроком в американский футбол Рэдом Гранжем. «В 1960-е годы, - вспоминает Гранж, - я путешествовал по стране и рассказывал всем о любимой игре. А они смеялись надо мною. «Видели вы когда-нибудь американский футбол?» - спрашивал их я. «Конечно, нет!» - говорили они. А сегодня каждый американец если не фанат, то уж во всяком случае почитатель футбола, знающий все о командах и знаменитых игроках... Вот что сделало телевидение!»
Потом автор иронизирует: «Стадионы будут не нужны. Телевидение их заменит». Можно ли было предположить, что нечто подобное когда-либо произойдет? Сейчас во время пандемии мы видим много соревнований при пустых трибунах, и только телевидение позволяет за ними наблюдать. Вот и последнее печальное известие: Олимпийские игры этим летом в Японии пройдут без зрителей, приезжающих из-за рубежа.
Что же касается рассказа Кассиля об американском футболисте, то он прекрасно подтверждает происходившее в нашей стране. В 60-х - начале 70-х, когда спорт начал энергично вторгаться на телевизионный экран, все - от первоклассников до старушек, сидящих у подъезда, - знали имена Бориса Майорова, Александра Рагулина, Олега Протопопова, Людмилы Белоусовой, Ирины Родниной...
Часть третья. «Радиоточка» с Озеровым вместо ТВ из олимпийского Мюнхена
Как попадали спортивные передачи в телевизионную программу, чего это стоило, как приходилось наступать и обороняться - об этом следующая страничка моих воспоминаний.
Первым рубил трансляции Лапин, размазывая «ходоков»
С трансляциями всесоюзных соревнований проблем не существовало. Ни команды, ни стадионы не получали от телевидения ни копейки. Не знаю, было ли на этот счёт какое-то специальное постановление или все сложилось исторически. Правда, попытка каким-то образом изменить ситуацию предпринималась. На переговоры с председателем Гостелерадио Сергеем Георгиевичем Лапиным отправился заместитель председателя Госкомспорта Виктор Андреевич Ивонин - мягкий, интеллигентный человек. Сам председатель Сергей Павлович Павлов, прекрасно знавший о положении Лапина в партийной иерархии, личный визит нанести не решился.
Беседа Лапина и Ивонина проходила без свидетелей, но её завершение наблюдали многие. Короткую дистанцию от лапинской приемной до лифта преодолевал посетитель, напоминавший боксера, который провел тяжелейший бой и в состоянии «грогги» с трудом добирался до канатов. Слишком мелка для Лапина была фигура Ивонина, и разницу эту Сергей Георгиевич с присущим ему «изяществом» продемонстрировал. Слухи, в тот же день дошедшие до нас из Спорткомитета, подтверждали: все предложения Ивонина грубо отвергли, а ему самому небрежно указали на дверь. После этого вопрос об оплате трансляций больше никогда не поднимался.
А получать права на передачи о важнейших международных соревнованиях считалась задачей не из простых. В государственный бюджет закладывали отдельной строкой валютные средства, необходимые для оплаты Олимпийских игр, чемпионатов мира по футболу и хоккею. Все остальное Гостелерадио приходилось приобретать из собственных средств.
В начале каждого года на коллегии распределяли отпущенные правительством деньги на радио и телевидение и утверждали собственный бюджет. Я сам наблюдал и слышал рассказы тех, кто постоянно посещал подобные совещания: предложения спортивной редакции всем казались невыполнимыми и вызывали бурные споры. Выяснялось, что в спорте разбираются все. Кто-то защищал легкую атлетику, кто-то отвергал плавание, кто-то предлагал чемпионат штангистов. Всегда защищал наши планы Борис Михайлович Хессин, руководитель творческого объединения «Экран», который был большим поклонником спорта. Он без труда разбивал доводы дилетантов. Однако последнее слово все равно оставалось за Лапиным, поэтому подготовленные нами предложения возвращались в редакцию сокращенными наполовину.
Редактор на спорте - Алан Чумак
Часто жребий сводил нас с самыми именитыми командами в европейских Кубках или в отборочных встречах чемпионата мира. Купить такие трансляции на скромные деньги телевизионного бюджета было невозможно. И остаться бы советским болельщикам без памятных матчей 60 - 80-х годов, если бы чья-то светлая голова не нашла разумного решения об обмене трансляциями.
В «Реал», «Арсенал», «Баварию» пошли телетайпы с предложениями об обмене трансляциями. Владельцы суперклубов сначала отвечали отказом, тянули до последнего, но в конце концов соглашались. Киевское «Динамо» и «Спартак» в те годы высоко котировались в Европе, и оставить свою публику без репортажей из Киева и Москвы клубные руководители не решались.
Поскольку речь идёт об организации репортажей со стадионов, это удобный повод рассказать о роли редактора на трансляции - он должен из студии наладить связь с комментатором, режиссером и постоянно её поддерживать. Во времена, когда ещё не было набора экранной графики в ПТС, на студийной технике набрать составы команд, различные субтитры и включать их в «телекартинку». Согласовать с отделом выпуска точное время начала и окончания трансляции, обговорить порядок действий при неожиданном пропадании сигнала, отключиться, если - не дай бог - появится на трибуне во время передачи из-за рубежа какой-то неподобающий плакат. Работа скромная, но ответственная. С ней прекрасно много лет справлялись Любовь Черемушина и Александр Козлов.
А в 60-х ещё на Шаболовке на этой должности трудился Алан Чумак. Да, тот самый Алан Чумак, чьи уникальные способности стали потом известны всей стране. Он был неплохим велогонщиком, а завершив спортивную карьеру, пришел работать на телевидение. Не могу не рассказывать одну связанную с ним интересную историю. На Спартакиаде народов СССР мы работали в паре, снимали интервью с участниками и гостями. Поехали записывать беседу с Полем Либо, президентом Международной федерации волейбола. Сопровождал нас Владимир Иванович Савин, в прошлом знаменитый игрок, а затем руководитель всесоюзной федерации.
Одновременно со Спартакиадой проходил Московский международный кинофестиваль, на который приехало много известных зарубежных артистов. Как и Либо, жили они в «Метрополе». Подъезжаем к гостинице - у входа огромная толпа с блокнотами, открытками, фотографиями. Ожидали выхода знаменитостей, надеясь получить автограф. Савин привел Либо - невысокого, седовласого, очень симпатичного человека. Чумак с кинооператором расположились в метрах десяти от собравшихся и начал интервью, мы с Савиным остались у входа. Владимир Иванович был человек остроумный, но тогда пошутил неосторожно. На чей-то вопрос: «Кто это?» сказал: «Чарли Чаплин».
Десятки людей с криком бросились в сторону Либо и Чумака . Савин каком-то чудом успел затащить Либо в гостиницу, а оператора и Алана буквально поглотила толпа. Интервью позже записали, а саму историю в отделе спорта часто вспоминали. Потом Чумак работал корреспондентом, позже перешёл в Московскую редакцию и, помню, за один свой репортаж получил высокую благодарность от столичного руководства. Удалось ему снять то ли у Яузы, то ли у Москвы-реки человека с удочкой, которому удалось выловить нескольких рыбешек. Снятый сюжет подтверждал чистоту московских водоемов, а автор был удостоен повышенного гонорара. Завершал Чумак свою телевизионную карьеру в редакции учебных программ. И позже мне рассказывали, что сослуживцы начали обращать внимание на то, что Алан часами сидит с телефонной трубкой, что-то в нее нашептывая. Так, видимо, начинался новый, славный этап его жизни.
Отто Либкнехт из «Интервидения» и ошибка, удостоенная благодарности
Только в середине 70-х мы начали всерьез приобщаться к международному телевизионному сообществу. Главная сложность состояла в том, что у СССР и дружественных ему стран не хватало валютных средств, чтобы оплачивать дорогостоящие трансляции. Даже небольшая западноевропейская страна, входившая в «Евровидение» самостоятельно, платила за лицензию больше, чем государство, занимавшее одну шестую часть земной поверхности.
Самыми сложными для «Интервидения», где объединились государственные телекомпании всех социалистических стран, были спортивные трансляции. Когда шли передачи с крупных турниров, которые принимало много стран, проблем не возникало. Схема передачи сигнала формировалась заблаговременно. Экстремальные ситуации приходились обычно на среды, в дни европейских футбольных Кубков. Вот тут инженеры «Интервидения» и всех заинтересованных стран ломали голову, как обеспечить прохождение сигнала десятка матчей, игравшихся одновременно.
В «Останкино» круглосуточно работал отдел «Интервидения», готовый в любое время дня и ночи по команде из Праги включиться для получения необходимых материалов. Много лет возглавлял его Отто Куртович Либкнехт. Великолепный работник и, что для нас было важно, болельщик. В спортивных проблемах хорошо разбирался, и организации зарубежных трансляций всегда были на высоком уровне. Впрочем, одна ошибка, очень серьезная, в 1972 году все же произошла.
Олимпиада в Мюнхене. Футбольный матч за третье место СССР - ГДР. Основное время завершилось со счетом 1:1, начинается дополнительная 30-минутка. Ещё 8 минут на экране идёт трансляция футбола - и вдруг она прекращается. Появляется титр «Травяной хоккей. Финал». В эфире ставим заставку, а голос комментирующего олимпийский футбол Озерова по-прежнему звучит. Оказалось, что в «Международном канале» трансляция дополнительного времени не предусмотрена, надо было предварительно заказать канал, который будет работать только на Советский Союз. Время идёт, Озеров продолжает репортаж, а телевизор превращается в радиоприемник. Ни раньше, ни позже ничего подобного - 20 минут неподвижная заставка в прямом эфире - в истории нашего телевидения не бывало. Матч окончился с таким же счетом. Тогда за ничью вручали медали футболистам обеих сборных. Команды СССР и ГДР стали бронзовыми призерами. А мы ждали наказания за наш смелый «эксперимент». Но нас… поблагодарили.
Конечно, мы допустили ошибку. К счастью, никто из начальства до истины не докопался. Слова «Международный канал» завораживали. А на столе у нас лежал телетайп, и в нем значилось: через 15 минут после основного времени футбольного матча начинается трансляция финальной игры в турнире по травяному хоккею. Трудно себе представить, что бы мы делали, если бы, как сегодня, победитель определялся в серии одиннадцатиметровых.
Аркадий РАТНЕР.
Продолжение - в одном из ближайших номеров.