Несмотря на то, что за 12 лет выступлений в НХЛ Дмитрию Христичу, в отличие от других воспитанников украинского хоккея - Руслана Федотенко, Олега Твердовского и Антона Бабчука, так и не удалось завоевать Кубок Стэнли, именно этот форвард считается самой яркой хоккейной звездой Украины. Еще во время выступлений за киевский «Сокол» Христич в составе сборной СССР выиграл золото чемпионата мира и Игр доброй воли. Затем 886 матчей в общей сложности талантливый нападающий провел в НХЛ, выступая за «Вашингтон», «Лос-Анджелес», «Бостон» и «Торонто». Дважды участвовал в Матчах всех звезд. В составе сборной Украины выступил на Олимпийских играх в Солт-Лейк-Сити. Правда, на родине сейчас выполняет скромную роль старшего тренера в академии клуба «Кременчуг» - нынешнего чемпиона Украины.
Россияне поднимают уровень украинской лиги
- Дмитрий, можно вас поздравить вас с чемпионским титулом - первым в истории «Кременчуга»?
- Спасибо. Финал серии, где мы сошлись с «Донбассом», вышел ярким. Каждая команда проигрывала дома и побеждала на выезде. В седьмой игре «Кременчуг» нашел силы победить в овертайме. Все было шикарно!
- Не так давно вы говорили, что украинский хоккей находится на самом дне. Сейчас какой-то подъем начался?
- Если брать чемпионат Украины, то - да. Но очень много в нем иностранцев. В основном это россияне. Чуть меньше белорусов и представителей других стран. Легионеры как-то поднимают уровень нашей лиги. О прогрессе сборных разных возрастов не могу сказать, они все находятся в третьем дивизионе мирового первенства.
- Сами в хоккей сейчас продолжаете играть?
- Да. Но уже третью осень подряд начинаю с костылей, делаю себе операции, восстанавливаюсь. Поменял бедро, сейчас пришиваю связки на коленях. Идет восстановительный процесс. Пока только два месяца прошло, а нужно пять. На лед тянет. Как только смогу, буду потихоньку тренироваться и играть.
- Странно, что самый титулованный игрок сборной Украины занимает не самую высокую хоккейную должность в стране...
- Возможно, что-то будет меняться. У нас, как и в политике, появилась оппозиция. Но, в принципе, я поработал помощником главного тренера сборной. Правда, всегда это были краткосрочные проекты. Жизнь как-то завернулась, что я случайно попал в Кременчуг. Пока меня все устраивает.
- Я правильно понимаю, что завершили карьеру вы из-за травм, несовместимых с хоккеем? Многие с ними просто уходят на инвалидность.
- Да, в первый сезон после возвращения из НХЛ в «Магнитке» мне сказали: мол, иди лечись! А там посмотрим. А я то ли несерьезно отнесся, то ли не понимал, с чего начинать лечение. Меня и тазобедренный сустав мучил, и колено. Не знал, что болит больше. Даже после окончания карьеры не мог понять, в чем причина, когда начал сильно хромать. И все-таки потом решился на замену тазобедренного сустава. Избавился от хромоты.
На первой тренировке на чемпионате мира пошла кровь. От волнений и переживаний
- Но с такими повреждениями очень тяжело играть. Как вам удавалось?
- Я думаю, когда спортсмена что-то беспокоит, он должен играть через боль. Вопрос лишь в том, как долго это можно терпеть. Желательно все травмы залечивать по мере их появления. Но они шли у меня по нарастающей, я реально не знал, с чего начинать.
- Вы уже в 16 лет начали играть за киевский «Сокол». Как вас пропустили мимо себя могущественные московские клубы?
- Да, конечно, меня хотели видеть в составе и ЦСКА, и «Динамо». Но я туда не особо стремился. У меня была мечта попасть в состав именно «Сокола», закрепиться там в основе.
- Ну а как главный вопрос тех лет решили - с армией?
- Руководство сумело «спрятать». Конечно, по документам я прошел армию. Хотя киевский «Сокол» был профсоюзной командой. Такие вот фокусы перестроечного периода (смеется).
- Много было историй, когда отказ от перехода в ЦСКА стоил игроку и места в сборной. Тихонов не любил отказников, но вы попадали в национальную команду из «Сокола».
- Видимо, в сборной были заинтересованы в моей персоне и рассматривали как запасного, замещающего в случае непредвиденных обстоятельств. Когда приглашали в первую команду тех же Могильного, Федорова, то они сразу выделялись, выстреливали. Я был сразу за ними. Меня потихоньку продвигали...
- Дождались своей очереди?
- Когда пригласили первый раз на сбор «Красной машины», не думал, что меня сразу возьмут на чемпионат мира. Сначала сыграл за вторую сборную в Питере, собирался уже ехать домой - и тут говорят, что прохожу в состав. Очень было приятно и неожиданно. В следующем году также на Игры доброй воли попал. И в Японию на какие-то товарищеские матчи съездили, а потом уже «Вашингтон» меня ждал.
- На чемпионате мира 1990 года вы играли в одной тройке с Сергеем Макаровым, который был кумиром для многих поколений.
- Насколько я помню, когда мы прилетели в Берн, где проходило мировое первенство, у меня на первой тренировке кровь носом пошла - от волнений, переживаний и высокогорья. Минут тридцать не могли остановить... Да, меня поставили в звено с Макаровым и Пряхиным - с игроками, которые уже поиграли и в НХЛ. Номинально мы выходили в четвертой тройке, но боролись на равных со всеми, старались делать результат.
Ответил согласием на предложение играть за Россию, но напрашиваться не стал
- А как получилось, что мимо вас прошла сборная России? Житник, Каспарайтис, Зубрус выступали за нее с удовольствием.
- Официальных приглашений не приходило. Но когда я в 1995 году играл уже за «Лос-Анджелес», в нашем клубе был Денис Цыгуров, а его отец Геннадий Цыгуров возглавлял сборную. Он меня спросил: «Ты бы поехал?» Ответил: «Наверное, да». То есть одобрение я дал, но дальше разговора дело не пошло. Может быть, если бы сам напрашивался, предлагал, то и пригласили бы. А так никто ни за кем не бегал.
- Не жалеете? Со сборной России вас бы ждала борьба за медали на крупнейших турнирах, а уже с командой «жовто-блакитных» - совсем другие цели.
- На тот момент, честно говоря, я и сборную Украины не рассматривал. Даже не следил за ее выступлением. В то время команда боролась в низших дивизионах чемпионата мира. Эти турниры проходили в тот момент, когда в НХЛ регулярный чемпионат в самом разгаре. Только когда команда уже вышла в элиту, позвонили, спросили: поедешь? Ответил: «Конечно». Правда, паспорта не было. Говорили, если остался советский, то приезжай, мы тебе украинский сделаем. В 1997 или 1998 году только получил. В Америке жил по грин-карте - этого было достаточно.
- Все равно в вашей карьере было такое знаменательное событие как Олимпиада в 2002 году с участием лучших хоккеистов мира в Солт-Лейк-Сити.
- Да, единственный раз тогда Украина отобралась на Игры. Правда, не попала в финальную пульку. Но все равно - это Олимпиада: жили со всеми выдающимися спортсменами из других видов спорта. Как на базе в Новогорске, но только больше по размерам (улыбается). Событие, конечно, грандиозное. И мало кому посчастливилось такое пережить.
Заслуженным мастером спорта СССР не стал. Ответа из Москвы так и не последовало
- «Вашингтон» когда вас начал вербовать к себе?
- На молодежном чемпионате мира «Кэпиталз» вели себя достаточно активно. Спросили: «Ты бы хотел за нас выступать?» Отвечаю: «Хотел бы, но мы в Советском Союзе живем. Тут все непросто». Успокоили: «Не волнуйся, главное - твое желание».
- Поверили?
- Потом после МЧМ в Анкоридже состоялся драфт, где меня выбрали «Кэпиталз». По телевизору узнал, что принадлежу «Вашингтону». Думаю, что теперь можно собирать вещи (смеется)? Но прошла еще пара лет, прежде чем начались конкретные переговоры. С руководством «Сокола» и представителями еще Украинской ССР. Хотя были у меня, если честно, и планы сбежать - по стопам Федорова и Могильного.
- От побега, наверное, удерживала семья, которая могла пострадать?
- Уже в конце 1980-х становилось ясно, что Советский Союз распадается. Поэтому решил обойтись без радикальных мер. Кстати, потом в архивах министерства спорта Украины нашел запрос на присвоение мне заслуженного мастера спорта, отправленный в Москву после победы на чемпионате мира. Но ответа из Первопрестольной так и не последовало. Так я и остался без этого звания. Хотя потом игрокам сборной Украины за девятое место на Играх в Солт-Лейк-Сити дали мастеров спорта международного класса.
- Все, кто уезжал в советские времена в НХЛ, большую часть контракта отдавали в пользу государства. У вас так же происходило?
- Нет. Я знаю, что «Вашингтон» предложил компенсацию «Соколу» или украинским властям. Вроде 250 тысяч долларов. Но это никак моего контракта не касалось.
- Что было самым сложным на первых порах после чемпионата СССР?
- Много личного времени и свободы. В Союзе привык, что все время на базе: режим, поел, поспал. Из развлечений - только книга или телевизор. Никуда не выйти. Телефоны практически отсутствовали. А тут живешь один: питайся, где хочешь, покупай, что хочешь. Лишь бы денег хватило. Главное - приходи и делай свое дело.
Игорь ГУРФИНКЕЛЬ.
Продолжение - в следующем номере.