Бывший игрок «Зенита», впоследствии работавший тренером «Зенита»-2 и молодежной команды, Константин Зырянов рассказал, чем он привлек Дика Адвоката, в чем сила и слабость Лучано Спаллетти. А также поведал, какие чувства испытывал, когда стоял в стенке перед штрафным в исполнении Халка и рассказал о своих взаимоотношениях с Романом Широковым.
— Адвокат сказал: «Мне понравилось, как ты работаешь с мячом на ограниченном пространстве. Быстро принимаешь решения». Хотя себя таким уж классным футболистом я не считал. Когда в 2007-м признали игроком года, удивился: «О! Супер!» Потом кто-то заметил: «Ты так здорово сезон отыграл...» — «Вы что, серьезно?!» Сам даже не задумывался об этом. Я же говорил — все зависит от партнеров, с которыми выходишь на поле. В «Зенит» я пришел 30-летним. Причем не игроком основного состава! Получив предложение от «Зенита», я говорил — спасибо, Господи! Вот она, моя футбольная пенсия! Я такой человек — если мне дают шанс, должен себя показать. Ну и получилось, - приводит слова Зярянова sport-express.ru.
— В какой момент после перехода в «Зенит» сказали себе: «Я смогу здесь играть»?
— Изначально иллюзий не питал. Знал, что иду на скамейку запасных, ведь у «Зенита» в центре полузащиты было много сильных футболистов. Тимощук, Радимов, Риксен, Денисов, Горшков, Домингес... Но когда во втором туре Адвокат выпустил в Ростове и я уже на 9-й минуте забил, понял — буду конкурировать!
— Момент, когда были в самой фантастической форме как игрок — по собственным ощущениям?
— Вторая часть 2007-го. Мы и в еврокубках играли, и к чемпионству шли. 10 побед в 11 матчах! Это не то, что была отличная форма — просто выжимал из себя все! В каждой игре выкладывался полностью!
— 2008-й тоже получился роскошный.
— В 2008-м уже накапливалась усталость. К концу сезона у меня набралось 54 матча — больше всех! Не пропустил в чемпионате ни одного!
— Как и в сборной.
— Да. И еще еврокубки. Ребята, 54 — это кошмар! Вот почему к следующему сезону, когда убирали Адвоката, команда была настолько наевшаяся футболом.
— В чем Адвокат как тренер хорош, а в чем — объективно слаб?
— Мне нравилось, что у Дика все четко, строго — и в то же время нет чрезмерного давления на команду. А минусы... Вот есть у него обойма из 13-14 футболистов, которым безгранично доверяет, — они и выходят на поле. Ротация минимальная. Когда матчи раз в неделю — это нормально. Но если два года играешь в режиме нон-стоп — как «Зенит» в 2007-м и 2008-м, — усталость накапливается. В какой-то момент становится очень тяжело.
— Главный недостаток Спаллетти-тренера?
— Гипертрофированный максимализм и зацикленность на том, что результат приходит исключительно через работу. Изо дня в день одно и то же: «Победа! Только победа!» Если сыграли неудачно — собрание, там слышали: «Давайте, давайте! Чтобы побеждать, надо еще больше работать!» Ну и допобеждались. После двух чемпионств подряд результаты пошли вниз, и все закончилось увольнением Спаллетти.
— Теперь понятно, почему игроки говорят про Лучано: «Тренер классный. Но на третий год становится невыносим».
— Да. Нужна золотая середина — как в случае с Адвокатом и его нелюбовью к ротации. Кстати, в Италии то ли Моуринью, то ли кто-то еще назвал Спаллетти «Мистер ноу титул». Потому что ни разу не выигрывал серию А. И с «Ромой», и с «Интером» упускал первое место, несмотря на хороший старт. Любопытно, в этом сезоне тенденция сохранится? Или с «Наполи», который опережает ближайшего конкурента уже на восемь очков, Спаллетти наконец-то станет чемпионом?
— С Широковым на тренировке он подрался на ваших глазах?
— Ну, дракой это я бы не назвал. Так, потолкались, покричали — каждый на своем. «Мамма миа! Вафанкуло! (в переводе с итальянского — «Иди в задницу». — Прим. «СЭ»)» — «Да пошел ты!» Самое удивительное — после стычки не рассорились окончательно. Наоборот, она развернула их друг к другу. В дальнейшем нормально общались, никаких проблем. Если прежде Широков не всегда выходил с первых минут, то после той истории стал игроком основы и одним из лидеров «Зенита».
— Бывало такое в двусторонках — Халк бьет штрафной, а вы в «стенке»?
— Конечно. Да и в интернете есть несколько живописных фотографий — как он, еще игрок «Порту», в матче с «Зенитом» разбегается перед ударом, а мы с ребятами в «стенке». Я с краю, подпрыгиваю, зажмуриваюсь, кто-то отворачивается от мяча, у кого-то вообще вместо лица жуткая гримаса... Честно скажу — страшно!
— Мы не осуждаем. Вам, любителю статистических выкладок, будет интересно — как раз в «Порту» Халк, забивая «Шахтеру», установил рекорд, который держится по сей день. Мяч после удара бразильца развил космическую скорость — 214 километров в час!
— С ума сойти!
— В вас попадал?
— Бог миловал.
— За всю карьеру — самый тяжелый удар, который приняли на себя?
— Больнее всего — когда мяч прилетает в пах. Вот с этим ничто не сравнится. Впрочем, кто-то и после удара в голову сознание терял. Но со мной такого не случалось.
— У кого из наших сумасшедшая колотушка?
— У Игнашевича и Колодина.
— В чем секрет?
— Тут все от «рычага» зависит. От четырехглавой мышцы бедра. У них она ого-го! Как и у Халка, Роберто Карлоса... А с такими ножками, как у меня, сильно не пробьешь. Хотя сейчас в «Черноморце» ребятам рассказываю: «Вратари «Зенита» меня боялись. Когда в двусторонке шел бить штрафной, кричали: «Уберите Зырянова! Пусть лучше Халк бьет!» Ха-ха!
— Спросили мы игрока «Зенита» ваших времен: «С кем из футболистов вам легче всего было бы ужиться в коммуналке?» Он ответил: «С Зыряновым». А вы бы кого назвали?
— Так-так... Нужен не буянистый, не хулиганистый. А нормальный, режимистый. Чтобы поздно не ложился спать. Желательно семейный. Хотя нет. Семейного не надо — дети будут орать. Да-а, тяжелый выбор... Но раз настаиваете, назову Широкова. Вот с ним наверняка было бы спокойно.
— Неужели?
— Я знаю, о чем говорю, — в «Зените» на первых порах жил с Ромой в одном номере. Было комфортно.
— Теперь откроем секрет — это Широков говорил про вас и коммуналку.
— Серьезно?! Ха-ха. Думаю, Роман Николаевич руководствовался принципом «из двух зол...»
— Широков — ваш друг?
— У меня вообще нет друзей из футбольной среды. Есть коллеги, приятели. С которыми по-доброму общаюсь при встрече — как с тем же Ромой. Но мой самый близкий товарищ — из Перми.