Стрельцов — мифический персонаж в истории отечественного футбола. Великий форвард скончался в 1990 году, а карьеру завершил и вовсе в 1970-м, но его судьба и фигура продолжают волновать десятки тысяч наших соотечественников и по сей день. В первую очередь, людей привлекает жизненная драма Стрельцова — невообразимый талант и перспективы стать одним из лучших игроков мира. Вместо этого — 7 лет лагерей, возвращение в большой спорт и преждевременная кончина. Портал sport24.ru, считает, что этот российский парень был круче бразильцев Пеле и Гарринча, которые вышли на футбольный небосклон примерно в одно время с великим российским футболистом. Но в 21 год Стрельцова осудили на 12 лет колонии по обвинению в изнасиловании. История мутная и подозрительная, про это было много написано, потому в нашем футбольном тексте обойдем ее стороной. Эдуард смог вернуться на свой уровень после 7 лет отсидки (отсидел 7 вместо 12) без вменяемой игровой практики и проблем со здоровьем, которые он заработал себе на зоне.
Стрельцов обладал уникальным талантом и выдающимся здоровьем — за счет этого он ворвался в сборную СССР уже в 17 лет. Форвард обладал выдающимся футбольным талантом. Понятно это хотя бы из банальных фактов его биографии — в 13 лет играл за команду мужиков завода «Фрезер», в 16 попал в одну из лучших команд страны «Торпедо» и почти сразу стал игроком стартового состава. Первое, что отмечали в игре раннего Стрельцова — природные данные. Он был мощным, но при этом резким, проворным и выносливым.
«Там была невероятная мощь, — рассказывал близкий друг Стрельцова и автор его биографии Александр Нилин. — Если такой человек разбегается, как его физически остановить? Есть же знаменитая история, как в него вцепился руками Голубев из киевского «Динамо». Сначала Стрельцов его тащил за собой, тот не отпускал, а потом Голубев летел по воздуху. То есть мало позиционно понимать, что с таким игроком делать, если ты эту разогнавшуюся массу просто остановить не можешь. Плюс человек же еще мощно бьет, может отдать любой пас — вот как его сдержать. В тюрьме у Эдика нарушился обмен веществ. В его карьере все против — плоскостопие, вес, семь лет без футбола… Невозможно вообразить! Пока он сидел, сменились две тактические схемы. Но на зоне не было телевизора, и он об этом не подозревал. Из писем видно — он не надеялся вернуться в футбол. Все это для него позади, и сейчас надо привыкать к новому».
Игравший со Стрельцовым в «Торпедо» Михаил Гершкович говорит, что любимым игроком Эдуарда был Франц Беккенбауэр — защитник, игравший в первую очередь за счет футбольного интеллекта.
«В определенном смысле к футболу Стрельцова тяжело было приспособиться, — рассказывает Гершкович. — Почему? Да потому что он думал на два шага вперед и действовал так же. Вот дают ему на ход, мяч идет куда-то к углу штрафной, моя задача — искать свободную зону. Хорошо, это понятно, но какой смысл открываться, когда партнер еще только движется к мячу? Пока он возьмет его под контроль, пока оценит ситуацию, пока исполнит технический прием… Но это не про Эдика. Он решал эпизоды совсем на другом уровне, и для того, чтобы это понять, требовалась определенная перестройка. Кстати сказать, после того, как он закончил, мне опять пришлось перестраиваться, только теперь в обратном порядке. В такой футбол, как он, не играл больше никто. Он и в обычный-то день на поле был всех выше на две головы, а порой еще и какой-то внутренний импульс ловил. Тогда вообще держись, ничего с ним не сделать! Таких игр много было, когда он на этом своем импульсе показывал просто сверхчеловеческий футбол. Какая-то неведомая сила из него перла, он был реально неукротим. Никогда и ни у кого я такого больше не видел».