50-летний генеральный директор «Сочи» Дмитрий Рубашко - человек, близкий к президенту клуба Борису Ротенбергу - пришел в футбол всего пять лет назад, некоторое время совмещая работу тогда еще во главе санкт-петербургского «Динамо» с другим бизнесом. В общем наш, питерский, человек.
— Как клуб переезжал из Питера в Сочи? Почему в огромном Санкт-Петербурге никак не может появиться вторая серьезная команда и «Зенит» выдавливает всех?
— «Зенит» нас не выдавливал, а процесс переезда был несложный и быстрый. Хватало, конечно, организационных вопросов, но к этому мы были готовы. В Санкт-Петербурге, когда мы взяли «Динамо», было сложнее. Я принял команду фактически на перроне Московского вокзала, куда Александр Точилин приехал с группой футболистов. Здесь доукомплектовались местными ребятами и начали работать с листа. «Динамо» нас приняло максимально радушно и дало все, что могло. Мы благодарны даже за те условия, которые были, объективно говоря, средние. Мы базировались на стадионе «Динамо», где было два искусственных поля не последнего поколения. Не было тренажерного зала. В какой-то момент появилась возможность перевезти клуб на юг, в совершенно другие климатические условия. Президент клуба сказал: «Едем в Сочи. Здесь готовая инфраструктура». Я сюда приехал, меня нормально встретили в администрации города. Без затяжек провели переговоры на всех уровнях. Все сложилось без проблем, все вопросы согласовываются достаточно быстро, а в организации матчей участвует и город. Нам сразу предоставили место для тренировок. Никаких проблем не возникло и на «Фиште», - сказал гендиректор «Сочи» Дмитрий Рубашко в интервью sport-express.ru.
— Многие называют «Сочи» фарм-клубом «Зенита», и при таком комплектовании подобное клише нетрудно было предположить.
— Да, об этом говорят. Но поспорил бы с этим, потому что многие из этих игроков прошли и «Ростов», и «Рубин». С тем же успехом можно называть нас и фарм-клубом этих команд — но никто этого не делает, потому что у людей это не вызвало бы ажиотажа. Кстати, некоторые ребята собирались пойти в Казань, а перешли к нам — взять ту же аренду Мостового. Тот же Нобоа хотел играть и пришел к нам в клуб с удовольствием. Здесь к нему пришла вторая молодость. Творит на поле, получает удовольствие, забивает и отдает. Все условия здесь настолько позитивны для него, что он может целиком отдаться футболу.
— Писали, что еще прошлым летом Антон Заболотный не хотел к вам переходить, считая проект «Сочи» временным и думая, что он выпадет из поля зрения штаба сборной России. И в итоге якобы ему звонили и вы, и Борис Ротенберг.
—Я разговаривал с ним несколько раз. Одной из причин его сомнений было то, что мы молодой клуб, который только вышел в премьер-лигу. Сможем ли мы здесь задержаться? Сможет ли он тут развиваться? Думаю, для него это было вопросом. Да и в принципе уйти из «Зенита» в еще далеко не тот «Сочи», каким мы стали сейчас, было не самым простым решением. Но если спросить Антона сейчас, когда он забивает «Локомотиву» и «Динамо», то, полагаю, он доволен тем, как тогда поступил.
— Как отнеслись к вырванным прессой из контекста словам Станислава Черчесова со словосочетанием «бездарный Заболотный»?
— Ничего страшного в словах Черчесова не вижу. Что он имел в виду — мы знаем, и ничего унизительного для Антона в этом не было. Вряд ли футболист на него обиделся. Главный тренер сборной имеет право формулировать так, как считает нужным. И говорил он как раз о том, что игрока национальной команды обзывают неуместными словами, пусть он и не забил. С каждым такое бывает! А такие вещи, как вырывание из контекста, у нас в журналистике очень часто происходят. Всегда ищут громкие фразы, на которых можно собрать аудиторию. Пусть каждый занимается своим делом.
— У Александра Кокорина явно не заладилось в «Спартаке». Все больше разговоров о том, что он может вернуться в «Сочи». Готовы ли взять его назад?
— Все возможно в этой жизни. Я в этот период с Александром не разговаривал, но понимаю, что он получает мало времени и часто травмируется. При возможности пообщаюсь с ним — и, может, он расскажет, что происходит. Дай бог ему это игровое время получать. Знаю, что он очень любит играть в футбол и очень хочет играть. И понимаем, что в его возрасте и ситуации игровая практика должна быть как можно более регулярная.
— Многие считают, что аренда Кокорина в «Сочи» — это был результат личного разговора Бориса Ротенберга и Алексея Миллера.
— Не буду комментировать. Тем более что до конца развития событий и не знаю.
— 21 января вы объявили, что Кокорин идет к вам в аренду, но в тот же день Сергей Семак выпустил его на товарищеский матч «Зенита» с капитанской повязкой. В итоге он у вас оказался только 17 февраля. Что происходило все это время и не поторопились ли вы с первоначальным объявлением?
— Да, шумиха была, но главное, что в результате переход состоялся. Саша у нас выходил, играл, забивал. Все получали от этого удовольствие. Поэтому считаю, что сейчас возвращаться туда и вспоминать, как это было, — неважно. Важно, что все от этого выиграли.
— Кокорин рассказал в программе у КраСавы, что получил в «Сочи» все деньги вперед. Не опасно ли так поступать с нашими футболистами — тем более с ним? Неслучайно в марте Кокорин рвал и метал, а в июне был уже менее мотивирован.
— Думаю, здесь одно от другого не зависело. Понятно, что заканчивался контракт, надо было определяться с будущим. Каждого игрока к концу контракта частично отвлекают мысли о том, что дальше. Я бы не сказал, что в летней части прошлого чемпионата он был менее мотивирован.
— Кокорин рассказывал о моменте перехода в «Спартак»: «Я уже летел на переговоры с Шамилем в Москву, на тот момент Рубашко говорил: «Мы можем предложить столько-то и столько-то, чтобы ты остался». Я ему: «Все хорошо, но, блин, время! Почему так затянули?» Так почему же?
— Не знаю, это надо Сашу спросить. Сделали мы предложение чуть раньше или чуть позже, все равно решал сам игрок. Мы предлагали хорошие контрактные условия, и наше предложение Кокорин знал. Но выбрал условия «Спартака».
— Кокорина и Семак хотел оставить, и Марко Николич, по его словам, подписать в «Локо» — у них был личный разговор.
— Да, его хотело много команд, мы это знаем.
— Но и «Зенит» сказал «нет», и на совете директоров «Локомотива» обсуждение вопроса, по словам его тренера, заняло три секунды. У вас есть понимание, почему клубам, принадлежащим госкорпорациям, негласно запрещено подписывать Кокорина?
— Нужно быть в системе клуба «Локомотив», чтобы знать, почему обсуждение его кандидатуры заняло три секунды, как утверждает Николич. То же самое касается и «Зенита». Мы знаем, что у нас он спокойно играл и мог продолжать играть. Но выбрал условия «Спартака». Остальное — не наше дело. Он, кстати, абсолютно нормальный профессионал, футболист с хорошим игровым интеллектом. Ничего плохого в его адрес сказать не могу, да и нечего. Желание играть и быть лидером у него было с первого дня пребывания в «Сочи». Когда он играл у нас, то однозначно был любимцем публики. И на выездах его встречали очень тепло.
— Что за история с Олегом Шатовым, который сказал в интервью, что переход из «Зенита» в «Сочи» прошлой зимой стал бы для него «футбольным преступлением»?
— Это надо спрашивать его самого. Только он объяснит, какое преступление имел в виду. В итоге он все равно ушел, и на его слова о преступлении вдвойне интересно взглянуть с учетом того, на каком месте идет его новая команда («Рубин») и на каком — «Сочи». У нас была беседа по телефону, я озвучил Шатову наше предложение. Он отказался и выбрал другой вариант. Вот и все.