«Я стал офисной крысой», - признался Андрей Аршавин, который сейчас работает боссом молодежного сектора «Зенита». В обстоятельном разговоре он рассказал, почему на его взгляд «Зенит» провалился в Лиге чемпионов, зачем нужен Вендел и в чем потенциал Малкома, сколько еще проработает Рибалта, почему не продали Азмуна. А заодно - подробно о том, чем занимается сейчас в «Зените».
Аршавин также поделился в интервью, почему новых европейских трофеев российским клубам ждать придется 50 лет, как у нас пропадают молодые игроки и что будет, если наши клубы оставить без государственных денег.
- Когда пришел в «Зенит» два года назад, сразу сказал Фурсенко: «Давайте, буду говорить все, что думаю. Может, я в чем-то буду не прав, но я - свежий, у меня критический взгляд». И Сергей Александрович согласился, - сказал Аршавин в большом интервью Нобелю Арустамяну на канале журналиста в ютуб. - Уже сейчас, через два года, у меня замылился взгляд. Сейчас мы вроде как одна семья, и я бывает стараюсь где-то сглаживать.
- Даже в разговорах с футболистами?
- Ну нет - футболистам я легко указываю. А вот руководству - нет. Почему? Его же нет рядом (смеется).
Я делюсь своим взглядом, а дальше принимают решения ответственные люди. В дела главной команды не лезу. У меня все про спорт - я в политику не лезу.
- Ты чувствуешь, что тебя готовят на спортивного директора?
- Я допускаю такое, но это удивительно для меня, хотя изначально такие перспективы заставляли задуматься.
- Хорошо, а на должность генерального директора?
- Смеешься? Что может возглавить бывший футболист?
- Но футболисты твоего поколения - поколения 2008-го года - много сделавшие для русского футбола, могут сломать эту систему.
- Никто еще не ломал систему, а вот она ломала людей. Система должна сама измениться, позволив экс-футболисту стать функционером.
- Говорят, тебе предлагали должность спортивного директора - кто предлагал, как?
- Вот так, как сейчас с тобой, мы сидели вдвоем-втроем…
- С Алексеем Миллером?
- Я н-н-не могу говорить, - сказал, потупив взор и усмехнувшись, Аршавин.
- Должность спортивного директора - тяжелая?
- Да, много интересов переплетаются. Даже внутри самого клуба. В масштабах молодежного футбола это даже больше, чем в основной команде, поскольку под моей ответственностью - 10 команд. Время улетает в секунду: иногда приходишь в 9 утра, а уходишь затемно. Но здесь нет такой ответственности, как у спортивного директора. Плюс международные трансферы. Если бы я сейчас стал спортивным директором, не понимаю, как бы я их осуществлял, находил игроков…
- А в чем проблема?
- Я же Россию среди молодежи не могу покрыть. С кем контактировать за границей? Как устроен этот процесс? Как он запускается?..
- Почему летом прошлого года ты отказался стать заместителем Рибалты?
- Немного не так. Меня хотели поставить на позицию, на которой я сейчас нахожусь. Потом у Хавьера родилась идея, что я буду ему помогать - мы с ним встретились. Но мои принципы таковы: я не хотел подчиняться спортивному директору - только генеральному или президенту клуба, больше никому. При этом у нас с Рибалтой хорошие отношения. Но я считал, что за молодежную политику отвечать должен только сам - раз руковожу департаментом молодежного футбола. В этом случае мне слово Хавьера не нужно, потому что я просто больше об этом знаю. Фактически я спортивный директор по молодежи, все подписывает Александр Иванович (Медведев – Ред.). Сейчас, если мне присылают информацию по кому-то для главной команды - мол, ты же сейчас решаешь - если идут звонки, WhаtsApp, я сразу даю телефон Хавьера, все ему пересылаю. В таком ключе и работаем. Мы вместе смотрели игроков, когда ходили на футбол, из одной ложи. Сейчас он с Александром Ивановичем больше смотрит. Но мне нравится взгляд Рибалты, нравится, как он видит нюансы. Хавьер не будет перехваливать игрока только из-за того, что его купил «Зенит», не скажет «Какой у него прекрасный дриблинг», к примеру - говорит, как видит, наши взгляды на футбол близки.