Все-равно когда-нибудь все всплывает – такой банальностью можно прокомментировать рассказы о подоплеке тех или иных событий в футбольных клубах и тех взаимоотношениях в командах, речь о которых могла быть ограничена условиями контрактов. Вот и форвард «Спартака» Александр Кокорин заговорил лишь спустя два года о событиях осени-2018-го, когда избил в компании с Павлом Мамаевым двух чиновников в Москве и водителя корреспондента Первого канала. Как это было, теперь знают все – вплоть до того, кто именно кого бил, кто стоял в стороне или пытался сгладить конфликт. А вот отношение «Зенита» к набедокурившему и попавшему в тюрьму игроку вызывает вопросы до сих пор. С Мамаевым все ясно: «Краснодар» сразу заявил, что расторгает контракт. Кокорина поддерживал через прессу наставник «Зенита» Сергей Семак, говоря, что форвард нужен команде. На деле же у руководства клуба были иные планы. О них Кокорин теперь, в красно-белой форме «Спартака», рассказал «СЭ». Это проливает свет не только на взаимоотношения Александра с Артемом Дзюбой, но и на причину того, почему переговоры о продлении контракта с капитаном «Зенита» Браниславом Ивановичем шли так тяжело и завершились отъездом серба.
«Я знаю, что «Зенит» предупредил игроков, что никто не может высказываться в мою поддержку, вплоть до расторжения контракта, - поделился Кокорин. - Кто-то не хотел лезть, кто-то все равно поддержал, например, Бранислав Иванович. Он сказал, что никто ему не может запретить высказывать мнение.
- Ты расстроился, что Дзюба ничего не написал?
- Нет. Я ни с кем не был на связи, не могу комментировать. Он капитан сборной, у него хорошие игры. Тяжело ослушаться клуб. У меня ни к кому нет претензий. Сейчас мы продолжаем общаться.
«Краснодар» разорвал сразу контракт с Пашей. Я был изначально зол на них, почему они не поддержали друга, негодовал. А сейчас понимаю, что они на самом деле сделали все красивее, прозрачней, правильней, чем мой бывший клуб.
По факту я был не нужен руководству, но они мне не могли этого сказать. А потом, когда я вернулся, узнал, что меня не заявили. Был шанс, чтобы меня заявили, и я мог бы сразу практически играть. Единственный плюс - это был декабрь. Я уехал в отпуск, восстановился, перезагрузился, приезжаю, а мне говорят: «Будь добр, езжай в «Сочи».
Я узнаю это из прессы. Мне звонит президент «Сочи», общается со мной, я с ним в хороших отношениях. Я ему сказал, что не понимаю, почему разговариваю с ним, хотя у нас со времен «Динамо» хорошие отношения. У меня есть работодатель, пусть они все скажут».