Николай Давыденко: В ATP-туре уже чувствую себя стариком

На минувшей неделе Николай Давыденко повторил российский рекорд Евгения Кафельникова, который выигрывал титулы 9 лет подряд

Николай побеждает на турнирах постоянно с 2003 года. Впечатляет и соотношение побед и поражений Давыденко в финалах – 21:6! Для примера, даже на счету Марата Сафина всего 15 титулов ATP.

Победа в Мюнхене вернула меня в «Топ-30»

- Николай, вы вот уже девять лет кряду выигрываете турниры ATP. Показалось, что в финале в Мюнхене вы обыграли Флориана Майера с легкостью.

- В финальных матчах чувствую себя сильнее, играю без зажатости, уровень уверенности в себе был очень высок. Поэтому я вышел на игру с Майером как на настоящий бой. Победа в Мюнхене очень важна для меня еще и потому, что позволила вернуться в «Топ-30».
- Все дело в психологии?

- Просто в финалах турниров «Большого шлема» Федерер не такой, как в полуфиналах других турниров. Если Федерер в финале - это значит, что он в потрясающей форме. А если его обыгрывают до финала такие, как Маррей, то это только говорит о том, что Роджер не в форме. А что вы за Маррея взялись? Хороший игрок!

Сильных теннисисток у нас больше, чем теннисистов

- Николай, а к женскому теннису как относитесь? Уважаете? Вы вообще рассматриваете женский теннис как вид спорта?

- Я уважаю женский теннис и наших теннисисток. Никогда не было такого, чтобы я что-то плохое про них сказал. Они тоже профессионалы. Просто женский теннис совсем другой. Я его не смотрю.

- Почему в последнее время наметился такой кризис в российском женском теннисе?

- Кризис?

- Динара Сафина пока только ищет пути к возвращению на вершину, Светлана Кузнецова после победы на «Ролан Гаррос» в 2009 году несколько сникла, Мария Шарапова всё никак не может выйти на свой прежний уровень…

- Я не слежу внимательно за женским теннисом. Знаю, что у нас очень много сильных теннисисток. Гораздо больше, чем теннисистов (улыбается). А почему сейчас у наших девушек результаты не те – не знаю. Может быть, наигрались уже.

- Смена поколений?

- Да нет, именно наигрались. Слишком много турниров, слишком много матчей. Нельзя столько времени играть, нельзя играть годами! Поиг­рали год, два, три, четыре, пять. Ну, я пять лет был в первой десятке мира. Мне хочется еще там быть, но я не знаю, способен ли я, хватит ли здоровья, сил, концентрации. Это ведь неизвестно. У каждого свой уровень, свой предел – никто не знает: кто, как и сколько выдержит.

Хочу ощущать себя в Москве, как дома

- Я читал, что материальную прибыль от успеха на турнире в Лондоне вы собирались использовать для покупки квартиры в Москве…

- Да, я ее приобрел.

- То есть вы однажды собираетесь обосноваться в Москве?

- Нет. Просто хочу, попадая в Москву, ощущать себя по-домашнему. Допустим, я играю Кубок Дэвиса за Россию, и мы играем в Москве. В аэропорту я говорю в такси, что мне вот по такому-то адресу нужно домой, а не в гостиницу какую-то. И на протяжении всей недели я не нахожусь в гостинице – я живу у себя в квартире. Чувствую, что я дома и это мне приятно. Поэтому я и купил собственную квартиру в Москве.

- А у вас в планах нет жить в России на постоянной основе?

- После… (задумывается). Планы всегда меняются. Не могу сказать сейчас, буду ли я жить в России, но точно буду очень много находиться там. Возможно, что стану жить полгода в России, а полгода – в Германии.

Люблю темное немецкое пиво

- Я в Германии всего десять дней, побывал в магазинах – ассортимент пива потрясает. Теннисисты дружат вообще с пивом?

- Дружат. И не только с пивом. Со всем дружим, что есть (смеется).

- Илья Ковальчук мне в интервью признался, что нет ничего лучшего для восстановления после матча, чем две бутылки пива…

- Вечером иногда я выпиваю бутылку пива на ужин. Не знаю почему, но по вкусу мне нравится больше всего немецкое темное пиво.

- Есть что-то такое, чем приходится жертвовать из-за профессиональной карьеры теннисиста?

- Да - экстримом. Допустим, у меня есть друзья, с которыми я мог бы кататься на лыжах каждый год, но мне нельзя этого делать. Даже учиться этому я боюсь, потому что я и так падаю на корте и ломаю руки. А на лыжах я могу упасть и сломать что угодно. Поэтому пока я с теннисом не закончу – на лыжах кататься не смогу.

Единственное, что я сейчас уже попробовал – это дайвинг, погружения под воду. Первый раз потренировался и всё, там особой опасности не вижу. Хоть и пишут, что в дайвинге есть сильный риск, но если ты всё делаешь правильно, думаю, в нем ничего такого страшного нет. Это не с самолета спрыгнуть на парашюте. Есть и такой экстрим. А вдруг парашют не откроется? Или вот на мотоцикле, например, хочу кататься. Ну а что, если упаду? Приходится думать в первую очередь о том, что может случиться, думать о плохом. Вот когда закончу в теннис играть, смогу делать практически всё.

После женитьбы играть стало легче

- Николай, ваша слава сравнима со славой братьев Кличко в Германии? Чувствуете себя немцем?

- Нет, слава богу, нет. Я не хочу такого. Конечно, в мире меня многие знают. В любом аэропорту узнают, все подходят, просят автограф. Но у меня нет особого желания быть суперпопулярным. Особенно в Германии. Все равно мы иностранцы здесь - к нам в любой стране отношение будет как к людям другого сорта. Но если я профессиональный теннисист, ко мне уважения будет все равно больше, чем к обычному русскому. И если ты разговариваешь еще на их языке, они уважают тебя еще больше. Многие здесь меня считают за своего. Все-таки язык – это очень важно. А если будешь говорить на своем языке, то уважения, конечно, к тебе будет очень мало у немцев.

- Николай, не будем о грустном. Сильно повлияла на вашу карьеру женитьба?

- Да. Мы познакомились в 2003 году, я тогда был семидесятым в мире. Мы три года до 2006-го постоянно вместе ездили по всем турнирам. Она была со мной везде. Вот уже семь лет. Ничего особого не изменилось после свадьбы, да расписались, штамп в паспорте. Это никак не повлияло на теннис.

- Легче играть, когда есть поддержка любимого человека?

- Конечно, конечно.

- Но ведь когда были холостяком, надо полагать, было меньше ответственности…

- Ответственности нет никакой. Есть только психологическая поддержка после матчей. Независимо от того - выиграл ты или проиграл. Если нет жены со мной на турнире, тогда провожу время с массажистом или с тренером. А поехать одному куда-то, думаю, я уже не способен на это. Мне постоянно нужно с кем-то общаться. Не понимаю, как некоторые теннисисты одни приезжают на турниры. Турсунов часто ездил один, Андреев... Может быть, им легче так?

- Наверняка приходилось сталкиваться с разными болельщиками?

- Конечно, наши болельщики всегда пятьдесят на пятьдесят. Одни за тебя болеют, другие против. У нас всегда так в России было. Нет у нас такого, как в Германии или маленькой Австрии, что все единодушно болеют за своих. У нас как? Половина людей тебя гнобят, а кто-то тебя уважает. Это в любом спорте, не только в теннисе. Когда читаешь эти форумы теннисные, про себя ли, про Сафина… Кто-то Марата любит, кто-то его ненавидит. То же самое и у меня…

Жена готовит борщ и вареники

- Не скучаете в Германии по русской кухне?

- У меня здесь всё есть. Есть русские рестораны, но я в них не хожу. Дома готовит жена – борщ, супы, пельмени, вареники. Есть русский супермаркет, у меня все русское телевидение. Я ж не смотрю немецкие каналы – зачем мне это надо? Все нормально. Можно сказать, я как в России, но в цивилизованной России (смеется).

- Своих детей будете к теннису приобщать?

- Пока еще не знаю, буду ли при­учать их к теннису. Всё зависит от того, кто будет - мальчик или девочка. Да я и не знаю, во что они сами захотят играть.

- Ваш племянник Филипп тренируется в таких условиях, о которых дети в России могут только мечтать…

- Это в чем-то плохо, когда сразу есть такие условия. Ты не осмысливаешь некоторые вещи, когда тебе сразу все дано. Он не прошел по моему пути. Я тренировался с шести утра до восьми, потому что не было времени в зале позже. А сейчас такие условия, что когда ты хочешь, тогда и тренируешься. Какие угодно струны, ракетки, мячи новые – сейчас всё без проблем. А у меня этого не было. И сейчас, когда я всего это достиг, понимаю, как было тяжело раньше. Я старался, тренировался, боролся и Бог воздал мне за это. Я верующий, но не совсем больной на вере. Поэтому, когда осмысливаю, понимаю, что кто-то сверху мне дал все это за то, что я трудился.

- Неужто талантов у нас мало?

- Талантов у нас много, но нет тех, кто их может продвинуть. Поэтому у меня брат академию делает здесь, в Германии, в Леверкузене. Уже десять детей подъедут из разных стран и городов СССР. Эдуард хочет базу установить, чтобы дети здесь тренировались, вот девочка к нам приехала с Украины десятилетняя – она будет здесь целый год тренироваться. Конечно, Эдуард не всех подряд берет, он выбирает, отбирает более талантливых, желающих добиться чего-то. И тренируются они по шесть часов в день. И я так, бывает, тренируюсь – по два раза в день по три часа!

С Федерером говорю на немецком, с Надалем – на испанском

- Николай, сейчас любители тенниса во всем мире делятся в основном на тех, кто поддерживает Роджера Федерера или Рафаэля Надаля. Вы сами кому отдали бы предпочтение? Кто вам симпатичнее как человек?

- Симпатичнее как человек? Ну, я же с ними очень близко не общаюсь. Мы видимся только на кортах, на тренировках. В основном - на турнирах. На кортах все доброжелательные, как говорят, very nice person. А в приватной жизни я совсем не знаю, какие они люди. Я ведь не могу знать, что представляют из себя Федерер и Надаль за пределами корта. Может быть, кто-то из них жадный, злой или убийца! Неизвестно же это, правильно? Я же ни про кого из них не могу сказать плохого, что кто-то из них козел. Оба они нормальные теннисисты, с ними, как и с другими, приятно общаться. Так что я и к Федереру, и к Надалю отношусь одинаково. Один - швейцарец, другой - испанец. Какая мне разница? С одним я на немецком говорю, с другим - на английском. Вот и вся разница.

Хочу сыграть на Олимпиаде в Лондоне

- Кстати, об английском Рафаэля Надаля складывают легенды. Такое ощущение, что в его словарном запасе не более полусотни слов…

- Да нельзя судить Надаля за то, какой у него английский. Это уже хорошо, что он его хоть как-то знает. Он понимает по-английски, что-то сам говорит. Раньше же вообще двух слов связать не мог. Мне лично уже приятно, что с ним теперь можно поговорить. Конечно, можно признать, что он не очень много слов знает, постоянно одни и те же выражения использует (смеется). Допустим, там у него пять предложений, и все эти пять предложений у него заготовлены на все ситуации на год вперед. Но всем приятно, что хотя бы эти пять предложений он произнести теперь в состоянии, что он хоть как-то говорит по-английски. А может, больше ему и незачем? Все-таки Надаль живет в Испании. Ведь, как говорится: хотите со мной общаться - учите испанский. (Тут в беседу вмешивается брат и тренер Николая Эдуард: «Не один Надаль из испанцев в ATP-туре плохо знает английский язык. Это вообще для испанцев нормальная ситуация. Впрочем, я не думаю, что, к примеру, Энди Маррей знает испанский».)

- Подумываете об Олимпиаде в Лондоне?

- Хотелось бы, но далеко еще до этого. В 2012 году я должен еще играть согласно моему новому контракту, не хотелось бы еще уходить до этого времени. Не факт, что там будет трава, кстати. Интересно было бы сыграть три Олимпиады - да, чувствую себя стариком в ATP-туре (смеется).

Тарас БАРАБАШ, из Леверкузена.