- Кроме 30 секунд в Сочи на празднике, посвященном году со дня начала Олимпийских игр, я последний месяц вообще не катались, - рассказала Юлия Липницкая, ровно год назад ставшая чемпионкой Олимпийских игр в командных соревнованиях. - Это был отдых. И это было совершенно не зря. Я восстановилась, много за это время успела сделать. Сейчас потихоньку начинаем тренироваться. Будем скользить, придумывать новые вращения в новых позициях. Работать будем над прыжковой техникой – начнем с одинарных, с двойных. Тем более что у нас есть уже специалист с камерой, он будет все снимать, и на замедленном повторе можно будет смотреть технические ошибки. С нуля буквально все начали.
- Что-то разладилось кардинально, если надо технику прыжков с нуля учить?
- Я поменялась. Взросление. И техника у меня была неидеальная, потому что как только что-то менялось, приходилось ее подгонять. Не совсем она была универсальная. Поэтому сейчас надо ставить что-то посерьезнее, более фундаментальное.
- Помните, что было после командного турнира в Сочи на Олимпиаде?
- Ужас был. После командного турнира сто метров от катка до автобуса я преодолевала два с половиной часа. Холодно, ночь, спать хочется лечь. Олимпиада еще одна через две недели. А ни минуты спокойной, куда-то зовут, приглашают, тащат, просят сфотографироваться… Когда летели домой в самолете, еще чуть-чуть получилось отдохнуть. Но в аэропорту нас встречали с флагами, организовали концерты, собрали детишек.
- То есть, такое создали ощущение, что все закончилось?
- Да. А я им хочу сказать – что вы делаете, у меня же еще одна Олимпиада впереди? Пытаюсь отдыхать, но вокруг камеры, журналисты, мне при этом еще надо держать лицо. А что на катке творилось… Людям предлагали деньги, чтобы они снимали мои тренировки. Ребята из "Самбо-70" прямо при мне прослушки в раздевалке нашли. Со съемной квартиры нам пришлось съехать. Ее все знали, и там постоянно находились какие-то люди, дяденьки какие-то неизвестные, журналисты. А в той новой квартире, куда мы съехали, оказались клопы. И у меня на них проявилась аллергия. Я поехала на личные соревнования вся искусанная, а у меня на платье сетка, боялась, что будет все видно. К счастью, видно не было, зажило немного. Но все равно, как мы на эту квартиру ездили… Представляете, вместо того, чтобы пройти 100 метров от катка до дома, через полгорода катить приходилось! И то за нами постоянно кто-то ехал, чтобы узнать, где мы живем.
- Может, на катке надо было ночевать?
- Такое тоже было. Вот так я готовилась к личному турниру.
- Нам Аделина Сотникова рассказывала, что у нее было постоянное ощущение, что за ней следят.
- Мне рассказывали, что ей один человек в интернете писал, угрожал… Меня предупреждали про такое.
- Не боялись?
- Да в интернете пусть любые гадости делают. А в нормальной жизни есть кому защитить.
- После личного турнира схлынул весь этот ажиотаж?
- Думала, что схлынет, перекинется на остальных спортсменов. Но все равно очень много было внимания. Пришлось лететь, помню, после личного турнира в униформе. Естественно, в аэропорту все узнавать стали, подходить… В самолет села, думаю – ну наконец-то, отдохну. Сейчас! Объявляют по громкой связи: "У нас в самолете летит олимпийская чемпионка Юлия Липницкая, просим ее пройти в бизнес-класс на первый ряд". В итоге весь полет я сидела в первом ряду бизнес-класса, но не спала, а раздавала автографы и фотографировалась, а ко мне стояла целая очередь.
В предолимпийском сезоне прошла через семь травм, но понимала – нельзя бросать
- Когда вы переехали жить в Москву из Екатеринбурга тренировки сильно изменились?
- Для начала меня шокировало то, что обычная тренировка в Москве длилась два часа, а воскресная - чуть ли не два с половиной. А я никогда дольше часа не каталась. Сразу пришлось все эти прыжки делать – "2-2-2", лутцы, флипы… Кстати, из-за того, что я на автомате все подряд делала, у меня и закрепилось неправильное ребро на флипе. Поэтому сейчас беремся основательно за технику, чтобы эту ошибку исправить.
- Такое ощущение, что карьера у вас шла по принципу "пришел, увидел, победил". Переезд в Москву, юниорские этапы Гран-при, Финал юниорского Гран-при. И так до сезона-2012/2013, в котором вы получили серьезную травму…
- В том сезоне, на самом деле, у меня семь или восемь травм было. И до этого я регулярно ломала ноги – правую, левую, голеностопы. Потом сходили к остеопату, который работает в группе Нины Мозер, он сказал, что у меня плоскостопие и завернутые стопы. И что пока я не буду их "закачивать" и носить правильные стельки, всегда переломы у меня и будут. Когда начала стельки носить, ноги болели очень сильно. Но потом зато уже ничего такого, тьфу-тьфу-тьфу, не было. А в тот сезон мне надо было три укола сделать в голеностоп. С первого я более-менее ходить нормально стала. Со второго – непонятно. А с третьего встала и упала – потому что не смогла на ногу от боли наступить. Вывезли меня из больницы на кресле. Три дня сидела и не знала, что будет.
- Это было перед Гран-при же как раз?
- Да. На Гран-при я выступила в итоге, но потом произошло то самое сотрясение мозга. Помню, на тренировке делаю прокат произвольной программы, исполняю на предпоследнее вращение "либелу" – и то ли от усталости, то ли от потери концентрации ударяюсь подбородком о лед. Отключилась на какое-то время, а потом встать не смогла.
- Страшно не было?
- Не помню. Все что помню – когда везли в травмпункт, тошнило меня всю дорогу.
- Тогда же было непонятно, насколько долго продлится восстановление.
- Я пропустила взрослый чемпионат России, но понимала, что на юниорский чемпионат мира мне обязательно надо отбираться. Иначе бы на следующий сезон не дали бы этапов Гран-при. Начала готовиться. Помню, в каком-то прокате сделала тройной риттбергер – и понимаю, что не могу ни согнуться, ни разогнуться. Нерв защемило. А до первенства России осталось несколько дней. Опять врачи, опять снимки, опять остеопаты… Один остеопат сказал – девочка, тебе с такими травмами надо заканчивать. Второй тоже говорит: плохо все, никакого больше спорта. Сделали уколы – выяснилось, что от них сильная раскоординация. И вдобавок отравилась, приехала отбираться, сбросив два килограмма. Вот в таких условиях пришлось выступать на первенстве России. Выступила, каким-то чудом отобралась. А к первенству мира еще более-менее подготовилась…
- Этот сезон был самым страшным в плане понимания, насколько жесток спорт?
- Ох, я даже не знаю, мне тогда уже ничего не хотелось. В тот момент я уже даже не думала, что Олимпиада уже в следующем сезоне. Но понимала, что бросать нельзя – все-таки столько всего уже вытерпела.
- Стоило оно того – терпеть-то?
- Ну а что, я же восстанавливалась, снова каталась. Нет, я даже не думала о том, чтобы бросить. Перед олимпийским сезоном и мама, и тренер очень мне помогли, можно сказать, "втянули" меня в него.
- Неужели мама ни разу не сказала – дочка, может, хватит?
- Нет. Речь о завершении карьеры вообще только один раз была – перед отъездом в Москву. Вот тогда она сказала – или мы едем, или ты идешь и нормально учишься в школе. Я ответила – в Москву едем. И еще даже подумала: боже, зачем я это сказала…
Надо перетерпеть взросление – и тогда я попаду на следующую Олимпиаду
- Юля, сейчас, как мы понимаем, все налаживается – и в плане состояния, и в плане перспектив. Но все-таки, как считаете – можно было избежать отрицательных эмоций первой половины послеолимпийского сезона?
- Трудно сказать. Я вообще-то не могу обещать, что в следующем году буду в идеальной форме. Исправлять технику – это дело серьезное. А потом надо будет учиться заново делать все то, что мы исправим, на стартах. Как мы говорим, "собирать" все.
- Как болельщики реагировали на неудачи?
- Поддерживают, говорят – все еще будет. Для меня это очень важно. Я вообще пересматриваю все то, что мне прислали, и думаю – сколько же у нас талантливых людей! И рисунки, и стихи… А когда смотрю повтор олимпийских прокатов, вижу, как зрители на трибунах за меня переживали. Тогда-то я этого не замечала! И я хочу им всем сказать спасибо. С такой поддержкой очень хочется горы свернуть.
- Еще один вопрос у нас такой, может быть, банальный. У вас была мечта попасть на Олимпиаду и выиграть ее. А сейчас о чем мечтаете?
- Сейчас настолько серьезное опустошение, что не понимаю… По идее, надо готовиться, стартовать, выступать. Но я ставлю цель докататься до следующей Олимпиады и постараться на нее отобраться. Надо перетерпеть период взросления.
- Как показывает практика, пока одни фигуристки справляются со сложностями взросления, подрастают молодые, соревноваться с которыми становится очень сложно.
- Пусть до 17 лет дорастут – посмотрим, что с ними будет. Знаете, я читаю свои интервью, которые давала несколько лет назад, и не верю своим словам. Я тогда говорила: «Могу есть что хочу, в любых количествах, вообще не поправляюсь». А сейчас смотрю и думаю – неужели такое было… - сказала олимпийская чемпионка Сочи в большом интервью агентству "Р-спорт".