ХОККЕЙ. Звездные имена. Борис МИРОНОВ: Самое обидное – это поражение в Нагано

С каждым годом все меньше представителей олимпийской сборной, завоевавшей в Нагано-98 впоследствии столь недосягаемое для России серебро, остаются в строю. На сегодняшний день это два Сергея – Гончар и Федоров, и два Алексея – Яшин и Морозов. Прошлым летом повесил коньки на гвоздь и защитник Борис Миронов. Финишную черту его карьера пересекла без помпезности и шума в скромном клубе ВХЛ «Крылья Советов». За плечами остались первый робкий выход на лед в форме легендарного ЦСКА, зубодробительные баталии НХЛ, попытки заиграть в КХЛ, многочисленные драки и потасовки, в одной из которых он даже сцепился с родным братом, и то японское серебро, так и не ставшее впоследствии олимпийским золотом… Сейчас Миронов-младший привыкает к жизни американского бизнесмена. Но в отличие от Дмитрия, который занимается недвижимостью, разглашать сферу своей деятельности Борис не хочет. Наверное, помнит, как относились к их первым заокеанским заработкам на родине…
Один из лучших российских защитников атакующего плана в скудном на игроков обороны (всего их восемь) ТОП-40 самых результативных россиян в НХЛ занимает 32-е место, что, кстати, на шесть пунктов выше, чем у старшего брата.
Впрочем, разговор со вторым номером сборной мы начали с воспоминаний о том моменте его жизни, когда цифры были не столь впечатляющими, а мечты, наоборот, – всепоглощающими.

Дмитрий взлетел, Борис надел погоны

- Свой первый выход на профессиональный лед помните?
- А как же! 17 лет мне было. Кажется, сезон 1988/89. Последняя игра чемпионата с киевским «Соколом». Волнение дикое. Меня ставят в пару к Алексею Касатонову – человеку-легенде. Он как мог поддерживал меня. Мы выиграли 8:2, но я был безутешен…
- Почему?
- Эти две шайбы мы пропустили, когда на льду была наша пара. Обидно - жуть как…
- С тех пор вы с Касатоновым - не разлей вода: вместе работали, рядом жили…
- Нас часто судьба сводила, за что я ей благодарен. Алексей Викторович стал моим первым партнером в профессиональном хоккее. Потом у него в «Крыльях» был играющим тренером.
- И каково это - тренировать играючи?
- Непросто. Очень непросто. Надо иметь большое здоровье и крепкое сердце. Как-то из-за травмы мне пришлось пропустить пару матчей, которые я провел на тренерском мостике. Нервов за те две игры истратил - ого-го-го. Не верьте тем, кто говорит, что это легкая работа.
- Как, кстати, получилось, что вашей первой командой был ЦСКА, а у Дмитрия, брата вашего, – «Крылья»?
- Мы оба пришли в армейскую спортшколу. Но Дима на семь лет старше меня. И когда подошло его время выходить на новый уровень, сделать это в ЦСКА, тем более после армии (Дмитрий отыграл в системе ЦСКА два года как солдат срочной и сверхсрочной службы. – А. В.), было сложновато. У Виктора Васильевича тогда блистали Касатонов, Фетисов, Гусаров, Стельнов – сливки тогдашнего хоккея. Тихонов позвонил Дмитриеву: «Тут талантливый парень есть, Миронов Дима. Сейчас у меня нет места. Может, возьмешь на стажировку на год, поучишь уму-разуму?» Игорь Ефимович согласился, о чем, думаю, ни тренер, ни брат после ни разу не пожалели. У него Дима раскрылся, попал в сборную, сыграл на Олимпиаде в Альбервилле, а впоследствии уехал в задрафтовавший его «Торонто».

В «Виннипеге» скучно не было

- По стопам брата вы пошли через год, летом 1993-го перебравшись в «Виннипег». Какой ожидали увидеть НХЛ, и что в реальности стало самым неожиданным?
- В принципе, ничего особенного. Все, как говорится, люди, все человеки. «Виннипег» был прекрасной командой, с довольно своеобразным генеральным менеджером Майком Смитом.
- В чем заключалась его своеобразность?
- Он очень любил европейский хоккей. В 1993 году Смит собрал в «Джетс» более десятка ребят, игравших в России (помощником главного тренера был Зинэтула Билялетдинов. – А.В.). Так что нам, скажем так, было не скучно.
- Как канадцы к такой «русификации» «Виннипега» отнеслись?
- Приняли нас по-свойски. Никаких барьеров в общении, тем более конфликтов. Мы были людьми, приехавшими в новый мир. И на правах хозяев они старались во всем нам помогать. Никто из нас даже английского толком не знал. Североамериканцы учили нас правильно говорить. Мы их тоже некоторым нашим словам обучили (Миронов смеется. Впрочем, такое дружелюбие не уберегло «Джетс» от непопадания в плей-офф. С 57 очками «Виннипег» стал худшей командой Запада. Печальнее дела обстояли только у «восточной» «Оттавы» - 37 очков. – А.В.).

Драться учил Доми

- Касатонов рассказывал, что, появившись в НХЛ, первым делом попросил тамошних бойцов дать ему несколько уроков. А вы?
- Лично я не обращался. Но у нас в команде играл известный албанец Тай Доми. Был  и еще один боец - Крис Кинг. Во время первой товарищеской игры, моей дебютной предсезонки, против «Рейнджерс» я сцепился с игроком Брайаном Нунаном. То, что Нунан – тафгай, я потом узнал. Поэтому полез в рукопашную без страха. Позже ко мне подошел Доми: «Идем, мой смелый русский друг. Покажу несколько приемов на будущее, чтобы твоя голова была цела как можно дольше». И провел со мной пару занятий.
- За пять лет в ЦСКА хоть раз дрались?
- Серьезных стычек в чемпионате СССР не было. Если что и происходило, мы даже перчатки не скидывали. Так… детская забава. Последствия настоящего боя я почувствовал в первой же игре за океаном. Впечатления совершенно иные.
- В чем отличие?
- Больно…
- В детстве с братом дрались?
- Как и все братья… Дима старше, соответственно, мне влетало чаще. Начиналось обычно так: мне что-то не нравилось, я лез с кулаками, огребал и успокаивался. С тех пор уяснил: не надо лезть на брата с кулаками.
- Но однажды все же пришлось. Хотя бы ориентировочно помните, сколько раз вас спрашивали о драке с Дмитрием в матче «Виннипег» - «Торонто»?
- Часто, очень часто. Хотя тот эпизод даже потасовкой назвать сложно. Около ворот началась заварушка, перетекшая в драку «пять на пять». В НХЛ есть правило: если дерутся «все на все», чтобы двое одного не били, каждый разбирает каждого. Я смотрю на своего оппонента, что-то лицо знакомое. «Димка, ты что ли?», - спрашиваю. Он мне: «Борька, брат, может, вспомним детство?» Схватили друг друга за грудки, смеемся.
- До сих пор смеетесь?
- Ну, если к месту вспоминаем, конечно. Зрители от нас тогда, уверен, сумасшедшего «рубилова» ожидали. Но мы их разочаровали.
- В отличие от вас братьев Примо родственные узы не смутили…
- Это Примо. Мы – Мироновы. Всю жизнь держались вместе, помогали друг другу. И вдруг в чужой стране начнем драться. Еще чего не хватало! Посмеялись и разъехались.

Попал в «Рейнджерс» - закончил играть

- «Нью-Йорк Рейнджерс» то ли по стечению обстоятельств, то ли по какой-то невероятной закономерности, если можно так выразиться, «выписал» из НХЛ многих наших игроков: вас – в «Витязь», Каспарайтиса - в СКА, Буре в Бруклине и вовсе завершил карьеру…
- Попал в «Рейнджерс» - закончил играть (усмехается). На самом деле у каждого свои причины были. У Дарюса возраст уже напоминал о себе. У Паши проблемы с коленом обострились. Он, кстати, до сих пор с ним мучается. У меня закончился контракт… Тогда ведь не только нам «досталось». Руководители клуба хорошенько в тот год перетряхнули состав. Результата не было, и боссы решили обновить кровь. Когда команда с огромным бюджетом не попадает в плей-офф, это ненормально. По составу, именам, собранным в клубе, мы должны были находиться на самом верху. И что ведь интересно: никаких скандалов, конфликтов – атмосфера была замечательная. Просто отсутствовал результат… Хоть тресни! Вот и решили «резать по-живому». В НХЛ нормально воспринимают, когда клуб за одно лето может сменить 15 игроков.
- В команде, где собраны сплошь звезды, атмосфера отличается, к примеру, от трудового «Виннипега» или «Эдмонтона»?
- Когда я стал «рейнджером», там уже играли Лич, Ягр, Мессье, Буре, Рихтер. Безусловно, с людьми, сделавшими себе имя в НХЛ, общаешься иначе. В «Ойлерс» почти все были молоды и холосты. Вне льда мы старались держаться вместе. В Нью-Йорке же у подавляющего числа игроков были семьи, и выбраться с кем-то, к примеру, поужинать было проблематично. В то же время в раздевалке царила дружеская, ровная атмосфера. Никаких разделений на «звезд» и «трудяг». Но только off ice, как говорится, и у каждого начинаются свои дела.
- Что обиднее: за 10 лет в НХЛ ни разу даже на расстояние финала не подобраться к Кубку Стэнли или проиграть один матч в Нагано?
- Отыграть в НХЛ двенадцать сезонов и ни разу не поднять над головой кубок, конечно, очень досадно. Так сложилось, что сначала я оказался в «Виннипеге», затем в молодом «Эдмонтоне». С «нефтяниками», было дело, мы еле заскочили в кубковую зону и в первом раунде выбили лидера, «Даллас». Через год по аналогичному сценарию прошли «Колорадо», причем проигрывая в серии 1:3. Плей-офф – иная, непредсказуемая игра, где все выкладываются на 120 процентов, так как любая ошибка может обернуться поражением. И настрой тут важен как никогда.
Да, Кубок Стэнли в итоге прошел мимо меня, но я не жалею. Рэй Бурк провел 21 сезон за «Бостон», а выиграл трофей с «Эвеланш», куда перешел специально. Но самое обидное для меня - это Нагано. Последняя игра с чехами, и звание олимпийских чемпионов не наше…
- А Солт-Лейк Сити? Гол Самсонова в ворота сборной США все-таки был?
- Спорили на этот счет много. Крутили видео… Мое мнение – не было: шайба попала в штангу. Тот эпизод - уже история в том виде, в каком он есть.
Беседовал Александр ВОЙНОВ.

Из досье «Спорт уик- энда»
МИРОНОВ Борис Олегович
Родился 21 марта 1972 года в Москве. Амплуа – защитник. Рост - 191 см. Вес - 102 кг. Воспитанник ЦСКА. Во 2-м раунде драфта-1992 НХЛ под 27-м номером выбран «Виннипег Джетс». В НХЛ провел 11 сезонов: 741 матч, 323 (81+242) очка. В 25 играх Кубка Стэнли на его счету пять шайб и 11 голевых передач. В сезоне 1993-94 гг. принял участие в Матче звезд новичков НХЛ. Чемпион мира среди молодежи до 20 лет 1992 года, серебряный призер МЧМ-1991. Заслуженный мастер спорта РФ. Серебряный призер Олимпиады в Нагано (1998 год), бронзовый - Солт-Лейк-Сити (2002 год).