Опубликованы очередные главы из книги известного телекомментатора и постоянного футбольного эксперта нашей газеты Геннадия Орлова «Вертикаль «Зенита». Четверть века петербургской команды». В первых двух подачах мы познакомили вас с интервью Ильи Черкасова - бывшего генерального директора «Зенита», и президентом АО «Корпорация «Двадцатый трест» - акционером «Зенита» в начале 90-х, -  депутатом ЗакСа Сергеем Никешиным. Теперь «Сов. спорт» познакомил читателей с очередной главой книги - интервью Вячеслава Малафеева.
 
- Отличительной чертой вратарей, воспитанных «Сменой», всегда была отличная игра на линии ворот, а вот на выходах получалось не всегда удачно…
- Все тренировки в «Смене» проходили в маленьком зале. Подач в штрафную из-за тесноты в зале практически не было. Поэтому все вратари-воспитанники «Смены» прекрасно играли на линии, но не обладали необходимыми навыками для игры на выходе. Тренировать выходы нам удавалось только в летний период - три-четыре месяца в году, когда можно было заниматься на большом поле. Когда мне было уже 13 лет, Савин рекомендовал меня в юношескую сборную страны. Меня взяли на заметку, благодаря чему потом и в юношескую сборную более старшего возраста, и в молодёжную сборную проще было попасть. Первый контракт с «Зенитом» я заключил в 1995 году, зарплата моя составляла 150 долларов. В «Зените-2» нас тренировал Виталий Васильевич Лебедев. Классный мужик, он много дал и в плане психологии, и в плане вратарского мастерства. Старшим тренером команды был Лев Бурчалкин. Тогда у вратарей не было собственного тренера, и мы тренировались наравне со всеми - это и кроссы, и другие занятия по общефизической подготовке. Не скажу, что это было комфортно, и так уж необходимо, но это все же было хорошей школой. Лишним ничего не бывает, каждый опыт может оказаться полезен.
- Почему, выиграв Кубок России Анатолий Давыдов не добился с той командой дальнейших успехов?
- Он только что закончил карьеру, и ему было сложно, на мой взгляд, руководить ребятами, с которыми он совсем недавно играл. Я помню, как звучало: Толя, ой, простите, Анатолий Викторович. Не хватило каких-то знаний, как следствие - команде не хватило функционалки, чтобы ровно пройти весь чемпионат. Ну, и скамейка была короткая, нужно было ротировать состав, а игроков не хватало. Я очень благодарен Анатолию Викторовичу, что он поверил в меня. У меня было мало шансов попасть в заявку. Роман Березовский безоговорочно был номер один. Сергей Приходько был вторым номером, и постепенно он из вратаря перешёл в тренеры. Я помню, как Приходько, уже будучи тренером, натаскивал меня: никаких гулянок, интервью не давать. Когда молодой - соблазнов много, и я рад, что меня таким образом ограничивали. На моей памяти многие перспективные игроки начинали давать интервью направо и налево, кое-кому это помешало. Меньше говори. Потом наговоришься. Это было правильно.
 
 

Там, где Лодыгин ловит, я бы отбил...

 
- Помните свои ощущения от победы в Кубке страны в 1999 году?
- Конечно. На премию купил свою первую машину - ВАЗ-21099. Думаю, если бы мы сейчас выиграли чемпионат мира, такого ажиотажа не было бы. К сожалению, в финальной встрече я участия не принимал, хотя в заявке был. И в том знаменитом проезде по Невскому проспекту не участвовал - уехал играть за «Зенит-2». С кубком по Невскому проспекту я проехался уже позже.
- Вы говорили, что за матч теряете в весе столько же, сколько и полевые игроки.
- Сейчас уже нет. А поначалу терял по два кг за игру. Нервничаешь, переживаешь. Вратари же - это отдельная каста. Мне повезло, и я не припомню, чтобы у меня было какое-то взаимонепонимание с коллегами. Скажем, Рома Березовский, когда я стал вторым вратарём, мог бы подначивать как-то молодого, хамить, показывать, кто здесь главный, настраивать против меня полевых игроков - ничего такого не было. У меня, когда я был основным вратарём, были прекрасные отношения со всеми моими дублерами: Макаровым, Жевновым, Бабуриным, Чонтофальски. С Юрой Лодыгиным мы тоже отлично ладим.
- Некоторые полагают, что при всём его таланте ему не хватает школы…
- Я так не думаю, он хорошо подготовлен. У него другая особенность. Он, на мой взгляд, иногда слишком уверен в себе. Там, где он ловит, - я бы отбил. Опыт - это осторожность, это стремление подстраховаться, и не только в спорте.
 
 

Перед 1:7 от Португалии полкоманды отравилось

 
- Один из самых тяжелых ударов в вашей вратарской карьере - это семь мячей от сборной Португалии. Как вы - вратарь - оправились от того поражения?
- Никто не знает, что накануне игры вся наша команда подхватила какую-то инфекцию. Когда после игры с Люксембургом мы приехали в Португалию - полкоманды сваливается с непонятным недомоганием. Меня тоже знобило - я сначала думал: волнение, но нет, и температура появилась, и другие признаки заболевания. Но я к доктору не пошёл, чтобы не давать шанс конкуренту. Какие-то таблетки принимал, в нос попрыскал. Был бы я поопытней - я мог бы избежать этой ситуации и на поле не выходить - понятно было, что ничем хорошим это для сборной не кончится. Двое человек из основного состава на поле не вышли, сказав, что чувствуют себя не очень.
- Вы единственный из игроков, кто вышел после матча к прессе.
- Я понимал, что никто не выйдет и сказал журналистам: «Давайте я сам вам всё скажу, чтобы вы не выдумывали ничего». Это футбол, так бывает. В этом году Бразилия примерно так же Германии проиграла на чемпионате мира. Я спокойно к тому поражению отнесся, катастрофой это для меня не стало. Когда я приехал в Петербург, Петржела сказал мне: следующую игру ты играть не будешь, тебе не надо. Я спросил его, видел ли он сам матч, ведь вины-то моей нет в проигрыше. Первые пять голов забили так, что никто бы не спас. Власта сказал, что матч не видел, мне верит, но для психологической уверенности команды лучше, чтоб я отдохнул. Для всех придумали объяснение, что я заболел. Тем более что так оно и было.
Приход Петржелы - это начало новой эры «Зенита». Он раскрепостил нас. Раньше мы и подумать не могли свободно и непринужденно разговаривать в раздевалке, в автобусе. Считалось, что если ты беседуешь с кем-то - ты теряешь концентрацию, не настраиваешься на матч должным образом, несерьёзно относишься к своему делу. Мы вдохнули воздух свободы, что сразу сказалось на игре, - появилась импровизация. С его приходом нам открылось, что совершенно необязательно тренироваться много, объемы могут быть поменьше - а пользы больше. На пользу было то, что в процессе подготовки было много игровых тренировок.
 
 

На одном сборе у Морозова сразу семеро получили травмы колена!

 
- У Морозова было тяжело тренироваться?
- Он всегда давал на подготовительном этапе большой, просто огромный объём работы, особенно много было прыжковых упражнений. Причём разницы между полевыми игроками и вратарями не делалось, и это был перебор, прямо скажу. Когда на сборе заканчивалась первая тренировка, я думал: выстоял, уже хорошо. О том, что до вечера ещё два занятия, даже думать не хотелось. Но одном сборе у Морозова восемь (!) человек получили травмы колена. Кого-то такая подготовка толкнула вверх: среди них Кержаков, Аршавин, а кто-то не выдержал: травмы, психология. Но кто сумел это пройти - тому уже всё было нипочём. «Зенит» при Морозове отличала хорошая функциональная подготовка. Много было игровых упражнений: квадраты, держания. Мы могли обыгрывать соперников за счёт функциональной готовности и командной игры.