Матчи претендентов в Казани завершились победой Бориса Гельфанда, обыгравшего в финале россиянина Александра Грищука. Теперь израильскому гроссмейстеру в будущем году предстоит матч с обладателем чемпионского титула Вишванатаном Анандом из Индии. Прокомментировать итоги битвы претендентов корреспондент «Спорт уик-энда» попросил легендарного гроссмейстера Марка ТАЙМАНОВА. Разговор получился не только о матчах претендентов, но и о проблемах нынешних шахмат, а также о роли личности в них.
Без права на риск
- Марк Евгеньевич, вышло так, что те шахматисты, от которых вы ждали наиболее яркой игры, не прошли даже первую стадию отбора. В частности - Левон Аронян.
- Я уже говорил и могу повторить: нынешний регламент отбора претендента на матч с чемпионом мира не дает ничего положительного ни шахматам, ни шахматистам. В своем прогнозе я отмечал шахматистов, у которых более ярко выражена творческая составляющая ведения борьбы. К сожалению, регламент отбора не дал им возможности проявить сильные стороны своего таланта. Четыре партии лишают шахматиста права на риск - при одной неудаче почти нет шансов на реванш. Регламент влияет и на сами шахматы - о каком объективном выборе претендента на матч с чемпионом можно говорить, если он может быть выявлен в блице?
- По-моему, это нонсенс - идет отбор претендента на матч с чемпионом мира по классическим шахматам, а по регламенту предусмотрена игра в быстрые и блиц.
- Совершенно верно. Многие шахматисты предпочитают штамповать ничьи в классике, рассчитывая, что удача улыбнется им в тай-брейке. Стоит ли после этого удивляться тому, что в шахматах становится все меньше меценатов!
А за счет чего Гельфанд может обыграть Ананда?
- Может быть, стоит подумать о возврате к матч-турниру претендентов? Ведь в том же Кюрасао все сильнейшие мастера тех лет - Тигран Петросян, Пауль Керес, Ефим Геллер, Роберт Фишер и Виктор Корчной - сыграли каждый с каждым по четыре партии.
- Согласен с вами - такой регламент способствовал бы более объективному отбору сильнейшего.
- Из 28 сыгранных в Казани классических партий лишь 3 оказались результативными, причем две из них - на счету Гельфанда. Грищук сказал: «Мы присутствуем при похоронах классических шахмат».
- Это лишь подчеркивает закономерность победы Гельфанда. А кроме того, характеризует других игроков. Что касается шахмат, то они не умрут, но изменится отношение к ним.
- Чего можно ожидать от матча Ананда с Гельфандом?
- Я думаю, что матч чемпиона мира с Гельфандом будет проходить в классическом, традиционном ключе. В отличие от того, чему мы могли стать свидетелями, выиграй финал Грищук. Что касается спортивного результата, то шансов на победу над чемпионом мира у Гельфанда я не вижу. А вообще этот цикл у меня не вызвал особого интереса. В современных шахматах, к сожалению, не сыскать таких ярких личностей, какими были первые 13 обладателей мировой шахматной короны.
Ананд и Крамник – вне музыкальных ассоциаций
- Как музыкант и шахматист найдите каждому из этих выдающихся гроссмейстеров его музыкальный аналог, исходя из схожести стилей музыканта и шахматиста.
- Когда-то с подобной просьбой ко мне обратился Эрнест Наумович Серебренников. Отвечу, как и ему: первые эмоции самые сильные. Первый чемпион мира Вильгельм Стейниц - великий мыслитель, стратег, родоначальник различных направлений в эволюции шахмат. Музыкальный аналог – Иоганн Себастьян Бах с его глубиной, монументальностью и широтой философских и этических взглядов.
Эммануил Ласкер, развивший многие из научных постулатов Стейница, мыслитель и творец, уделявший внимание психологическим аспектам игры, воскрешает в памяти масштабные, насыщенные эпическим содержанием и яркие по звучанию опусы Людвига ван Бетховена.
О Хосе Рауле Капабланке, словно излучавшем и в жизни, и в партиях светлое мировосприятие, игравшем интуитивно, непосредственно и филигранно, можно сказать еще определеннее – Вольфганг Амадеус Моцарт. Все они символизируют классические тенденции в музыке и шахматах.
Александр Алехин из другого художественного направления – романтик. Его партии – стихия темпераментной фантазии, ярких образов, эмоционально насыщенных сюжетов. Таким был Сергей Васильевич Рахманинов, чья музыка наполнена романтическим содержанием, широкой напевностью.
Не смог подобрать сравнения Максу Эйве. Он был математиком, личностью рациональной. Художественно-эмоциональных ассоциаций не вызывал.
Михаил Ботвинник - ученый и прагматик в жизни, но его стиль выходит за рамки узкотехнических трафаретов и дает повод к художественному восприятию. Партии насыщены масштабностью замыслов, ощущается мощный интеллект, широкий арсенал используемых средств. Моя импровизация покажется субъективной, но первое, что пришло на ум, - монументальные творения Рихарда Вагнера.
С Василием Смысловым проще. Его гармоничный талант, лирическая романтичность, художественная простота идей вызывают в памяти чарующие звуки Петра Ильича Чайковского.
Михаил Таль многолик в жизни и творчестве. Ему по душе как веселое моцартианство, так и виртуозность и демонизм Николо Паганини. Жертвуя фигуры, он, подобно великому скрипачу, достигал дьявольской выразительности, «играя на одной струне». Сам Таль, как я где-то прочел, оценивал себя скромнее: «Перед вами – Имре Кальман».
С Тиграном Петросяном разобраться сложно. Он единственный чемпион мира, стиль и творчество которого не раскрыты. Сначала его девизом было: «Безопасность – прежде всего», а затем раскрылся его художественный потенциал. В музыке это прозвучало бы от сдержанно-скупых по выразительности, но безупречных по мастерству произведений Карла Черни до масштабных опусов классиков.
Гармоничная и ясная логика игры Бориса Спасского сродни мелодике Фредерика Шопена. Та же пластичность замыслов, совершенство формы и эмоциональная взрывчатость фантазии. Порой пробивается и изысканная пикантность Клода Дебюсси.
Роберт Фишер - фигура масштабная, полифоничная, со сдержанным, но бурлящим в глубине натуры темпераментом. Слышу в его партиях могучую палитру Ференца Листа - волевую неудержимость и красочность.
О творческой манере Анатолия Карпова, легкой по рисунку, но глубокой по содержанию, можно сказать словами Жана Кокто: «Стиль – это простой способ говорить сложные вещи». Так создавал балеты Сергей Сергеевич Прокофьев, вторым «я» которого, по собственному его признанию, были шахматы. Наслаждаясь партиями Карпова, можно погрузиться в волшебный мир «Золушки», «Ромео и Джульетты», а слушая прозрачное звучание этих шедевров, вспомнить творческие откровения Карпова.
Гарри Каспаров – символ бурлящего, динамичного века – отразил в игре и значимость новейших технических открытий, и противоречивость времени, и сложность глобальных проблем, и стремительность событий. Это Шостакович в шахматах. Его творческий симфонизм сродни творениям величайшего композитора XX века.
Здесь я закрываю список – личностей подобного масштаба шахматы больше не подарили. Вишванатан Ананд и Владимир Крамник сильные шахматисты, но они не утвердились в моем сознании в масштабе великих исторических фигур – поэтому не вызывают музыкальных ассоциаций.
- С кем из музыкантов вы ассоциируете себя?
- Никогда не думал над этим. Мне ближе творчество романтиков - от Шопена до Рахманинова. Мой музыкальный аналог - любой композитор из этого ряда.
Владимир ВАШЕВНИК.
На правах рекламы
Опять не сошлись доходы и расходы? - закажите бухгалтерские услуги от lite2b.ru и у вас сойдется все.
-
в Шахматы