Самый одиозный эксперт российского футбола Александр Бубнов в программе «Истории футбола» на канале «Спорт» объяснил природу своей смелости, вспомнил конфликт с игроками «Зенита» и сделал скандальное заявление о романцевском «Спартаке».
- На меня никто надавить не может, да и говорю то, что я знаю, чему меня в свое время научили. Мне повезло, что я играл с великими, начиная с Качалина и заканчивая Лобановским. Я прошел через всех лучших тренеров, через всех лучших специалистов в наше время, которые и олимпийскими чемпионами становились, и чемпионами Европы.
И больше того, я застал то время, когда мы в рейтингах ФИФА были на первом месте. В российском футболе был применен научный подход. Это престиж страны был, и поэтому все спортсмены – это гордость нации были.
И чтобы в борьбе с этими капиталистами показать, какое у нас общество, их надо было обыгрывать не на полях сражений, а на стадионах.
Сейчас мы радуемся я не пойму какому месту на Олимпиадах, а тогда мы первые были.
- Вот, к примеру, допустим, что нет Бубнова, как аналитика. Кто бы мог бы занять вашу нишу?
- Для меня лучший эксперт, и, я считаю, ему равных не было - Юрий Александрович Севидов. Он мне как отец был, когда я в «Динамо» московском начинал.
Юрий Александрович знал хорошо всю историю футбольную. Естественно, мы с ним очень много общались. И я тебе скажу, меня он настолько ценил, что для меня даже неудобно было, когда он в присутствии всех меня по имени-отчеству в 21 год называл.
Я думаю, это даже ненависть вызывало в том смысле, что какого-то молодого щенка по имени-отчеству называют, а к другим там по именам обращаются. Там были значительно старше игроки.
Ну, вот такое почему-то уважение. Мы с ним много разговаривали, вот, и, кстати, он прислушивался ко мне, как и Бесков впоследствии и Лобановский. Они меня просто вызывали к себе. И интересовались мнением.
«У «Спартака» в 90-е просто не было конкурентов»
- Почему «Спартак» стал все выигрывать в 90-х?
- Потому что Советского Союза не стало. Вы узнайте, как они выиграли, во-первых, в 79-м году из книги. Во-вторых, вы узнайте, как они первенство выиграли в 89-м году. Потому что, когда Советский Союз распался, «Спартак» занял только пятое место. Он в Советском Союзе больше не выиграл ничего. А когда Советский Союз распался, в «Спартаке» оказалось все лучшее, что было на постсоветском пространстве.
А российский футбол даже в советские времена - я не беру Москву - не был развит. Там в основном закавказские республики доминировали и Украина. Здесь просто соперников не оказалось, которые бы могли «Спартаку» серьезную конкуренцию составить. Вот он и становился. Там же тогда, вообще, полный бардак был. Там практически Камышин какой-то играл. В наше время они бы во вторых лигах не играли. Уровень футбола очень сильно упал.
- Было такое, что Вы ошибались, говорили, что «да, я ошибся»?
- Нет, такого не было.
- А вы сторонник той философии или точки зрения, что, если говорят плохо, то это все равно реклама?
- Как-то из тюрьмы пришло письмо в редакцию газеты «Советский спорт - Футбол», там Костя Клещев тогда работал. Письмо из зоны, зэки написали: «У нас полтюрьмы за Бубнова. Требуем, чтобы там только его статьи были. А полтюрьмы его ненавидят. Чуть не до драки доходит». Вот. И мне Костя Клещев сказал: «Вот это самый высокий рейтинг, потому что сто процентов тебя читают».
«Кержаков? Мне жена говорит: «Чего ты с этими щенками связываешься»
- Что произошло между вами и Широковым? А потом и с Кержаковым?
- Один изощрялся в свое время в Твиттере. Начал Широков. Я его «твиттерастом» назвал. Он оскорблял, он оскорблял по полной программе. В конце концов я добился того, что он заткнулся в этом Твиттере.
Думаете, к моим словам не прислушиваются и руководители? Да еще как прислушиваются. Поэтому их и бесит. Неслучайно агент Широкова Арсен Минасов сказал: «Да дайте ему, в конце концов, работу, чтобы он заткнулся, и чтобы он не давал оценки». Потому что его клиенту дается оценка. И не голословная, какие дают всякие там Уткины и тому подобные Черданцевы. А дается оценка на цифрах.
Если вы уж меня начинаете травить, - типа они меня подкалывают там, смеются надо мной - то я вас так затравлю, что вы не будете знать, куда бежать. Я тебе говорю, тот уже «твиттераст» уже из Твиттера ушел сейчас, в другую пошел социальную сеть. Я его и там достану. Ну просто знаешь, на это размениваться мне просто не хочется. Мне и жена говорит: «Че ты с этими щенками связываешься, блин?»
Так и вот случай с Кержаковым. Я спал, мне вдруг звонят и говорят: «Вот такой этот (Кержаков – прим. ред.) замочил». А я со сна говорю: «Да и пошли его куда подальше, да и все». Они говорят: «Нет, надо ответить».
Сколько я пережил, как меня уничтожали. Меня просто ломали через колено. Меня если не физически, то морально могли сломать, потому что мои вопросы решались на уровне зятя Брежнева, Чурбанова, зам. министра МВД. Пускай вот этот Кержаков, Широков когда-нибудь через это пройдут. Вот, и я тогда посмотрю на них, как они будут себя вести.
«Мстят не так, как я. А заказывают и мочат»
- Вот многие считают, что вы мстите тренерам и игрокам, потому что не стали тренером. Чем ответите?
- А кому мстить? Кому мстить? Если бы… если бы были тренеры уровня Бескова...
Че, им завидовать? Это беда российского футбола, что такие, как Газзаев, там, Романцев, в свое время вот что-то выигрывали, а после них все и рухнуло. Сейчас вон Газзаев «Аланию» убил. Дед Романцеву говорил: «Ни в коем случае не продавай». Он продал «Спартак». Представляешь, вот что сейчас со «Спартаком» творится. Я чем мстю? Технико-тактическими… Мстят не так, блин. Заказывают и мочат. Я вообще тебе скажу, я не конфликтный и не мстительный, блин. Вот если бы вот вы ко мне не обращались, я бы сейчас на даче сидел. Люблю траву косить, блин, понимаешь. Я бы траву косил бы, все.
Мне жена говорит: «Иди. Ты уже все заработал, все доказал, ты нас на ноги поставил и кормил в свое время. Теперь мы тебя кормить будем». У меня уже дети взрослые. «Иди вон, на даче отдыхай».
- Возможно ли такое, чтобы вы когда-нибудь ушли на покой, или не дождутся?
- На покой на какой?
- На покой от футбола.
- Ну, как от футбола на покой уйти? Футбол – моя жизнь. Но, в принципе, если средства массовой информации захотят, то я уйду. Они не будут ко мне обращаться, я буду молчать.