- Когда перешел в «Зенит», на меня давил груз ответственности. Зная болельщиков, я не хотел разочаровать их своей игрой, жаждал помочь команде, - сказал Сергей Семак в интервью «Радио Зенит». - Мой переход восприняли неоднозначно, учитывая мой возраст в паспорте. Конечно, хотелось оставить частичку себя новой команде и городу, чтобы хоть чем-то помочь.
В составе «Зенита» я дважды побеждал в чемпионате России. Первая победа была более запоминающейся - именно по эмоциям. Помню, что после первого круга у нас был большой запас очков, никто особо не сомневался в том, что мы сохраним первую строчку. Правда, была серия неудачных матчей. Например, в Новосибирске, когда после 10 минут мы проигрывали 0:2. Казалось, что соперники не самые сильные, но матчи были очень напряженные. Последний шаг дается всегда очень тяжело. Второе чемпионство оказалось более прогнозируемым в концовке сезона. Но тот розыгрыш был интереснее. Во второй части турнира мы постоянно встречались с лидерами, играли очень уверенно, подтвердив то, что достойны чемпионства.
Жизнь преподносит нам определенные сюрпризы. Мой первый матч в качестве наставника «Зенита» был против ЦСКА. Ситуация в нашей команде была довольно сложной. Сказывалось неожиданное увольнение Лучано Спаллетти. Конечно, очень сложно мотивировать, собрать команду за столь короткое время. Но ответственность никто не снимал. Более жесткого опыта не придумаешь для дебюта. Но зато я прекрасно почувствовал с первой игры, что значит быть главным тренером. Его доля очень сложная. Ответственность за результат и игроков лежит на тренере. Если что-то не получилось, виноват всегда именно он. Ну а матч против «Боруссии» запомнился мне самоотдачей ребят. Они сыграли даже лучше, чем могли бы. Хотя предпосылок для этого было очень мало. Отсутствовала должная мотивация. Уже тогда стало известно о новом тренере. А после первой игры шансы на выход в следующий раунд были призрачные. Но в той игре футболисты бились настолько самоотверженно, что приходилось их даже сдерживать немного. Получивший травму и окровавленный Губочан рвался на поле, кричал: «Пустите меня!» Он даже не понимал, где находится в тот момент. В том матче он сыграл великолепно. Я думаю, что тогда мы заслуженно победили, хотя не без везения. «Боруссия» на тот момент была настоящим европейским грандом.
На посту помощника главного тренера я должен быть как губка: не заметным ни для кого и впитывать информацию, которую я могу получить от таких замечательных наставников. Это касается и Спаллетти, и Виллаш-Боаша, и Капелло. Мне в этом плане сама судьба помогает, чтобы я набирался опыта у мэтров тренерского цеха.
ЦСКА и ВДВ
Я вместе с юношеской сборной России прилетел в Москву после чемпионата Европы. Прямо в аэропорту меня ждал помощник главного тренера ЦСКА. Тогда армейцев полгода тренировал Александр Федорович Тарханов. Из аэропорта меня повезли к нему, мы с ним поговорили, и он сказал, что хотел бы видеть меня в своей команде. Но то ли они не хотели договариваться с владельцем «Асмарала» Аль-Халиди, то ли не смогли договориться, но в итоге я отправился в Самару. Там принял воинскую присягу. Вручили мне автомат и командировали в Москву, в спортроту. Выписали справку, что я туда определен, и через какое-то время эту правку спродлевали, ведь я был приписан к части ВДВ в Самаре, был стрелком-наводчиком. Так начался мой армейский этап карьеры.
«Барселона»
Благодаря победе над «Барселоной» казанский «Рубин» стали узнавать не только в России, но и во всем мире. После игры на «Камп Ноу» эмоции, конечно, у нас зашкаливали. Помню, как в автобусе Сибайя, который русский практически не знал, кричал три слова: «Матрешка! Водка! Путин!» Высказал всё русское, что знал. А потом он сказал: теперь в мире будут знать еще и слово «Рубин».
Ну а во время ответного матча с «Барселоной» у меня родилась дочь. Я переживал очень большой стресс: родилась она раньше срока, и роды были непростые. Не знал, радоваться мне или огорчаться. Спустя немного времени ситуация нормализовалась. До того как мы крестили дочь, имени у нее не было. Поэтому на вопрос журналистов в штуку ответил, что назову дочку Барселоной. Многие восприняли это всерьез. Те, кто знал меня, понимали, что я так точно ребенка не назову.